FFF/F


Всё это началось с того, что моим родителям представилась возможность заработать за границей. Пришли новые времена, и иметь бизнес с нашей страной теперь хочет каждый второй воротила западного мира. Настала потребность в профессиональных переводчиках, и филологические дипломы стали цениться на вес золота. Плохо, конечно, что кандидат в доктора наук получает в пятьдесят раз больше, работая переводчиком на званых приёмах, но ведь у нас всё впереди? А пока, столь солидная прибавка к семейному бюджету нам не помешает.
Проблема заключалась в одном: в вызове не было моего имени. Фирма не занималась благотворительностью и не стремилась принимать у себя семьи сотрудников – как ни обидно, но во Францию я не поехала. В село к дедушке я ехать отказалась – мне, в конце концов, скоро будет шестнадцать – что делать на периферии такой современной девушке, как я? Я хотела остаться в городе, и родителям пришлось нанимать домоправительницу: к счастью, это позволял сделать солидный аванс, полученный от фирмы.
Контора по найму получила деньги, и пообещала в течение недели прислать одну из лучших своих сотрудниц, так что через три дня я попрощалась с родителями, и на четвёртый их уже не было в стране, а я стала полноправной хозяйкой квартиры. Впрочем, ненадолго.
Мой сладкий сон в солнечное субботнее утро был прерван длинным звонком в дверь. В одной пижаме, сонная и растрепанная, я открыла дверь. Признаться, я не ожидала увидеть за ней такую компанию: на площадке стояла строгого вида женщина, лет сорока на вид, и три молодые девушки. Вернее сказать, две девушки и девочка лет двенадцати.
- Ты – Юля Бойченко? – осведомилась женщина, уверенно шагнув в квартиру.
- Да, я. А кто вы такие? – опомнилась я и попыталась загородить вход, но было слишком поздно: странная процессия уже топталась в коридоре.
- Меня зовут Линда Петровна, и я твоя новая нянька, - бросила, не глядя на меня, женщина, оглядываясь по сторонам. – А это мои дочери – Валерия, Александра и Оксана, они будут помогать мне наводить тут свои порядки.
- Не надо тут наводить порядки, - ответила я, а про себя подумала: «какое счастье, что я впустила в дом прислугу, а не бандитов. Впредь, надо смотреть в глазок». – И нянька мне не требовалась: мы вызывали домоправительницу.
Линда Петровна прошлась по мне странным оценивающим взглядом, начав осмотр с рыжей макушки, она скользнула взглядом по моей груди, по подростковой, но вполне пропорционально сложенной фигуре, надолго задержалась взглядом на моих босых ногах.
- Тебе не нужна нянька? – протянула она, пожевав нижнюю губу. – Посмотрим. - С этими словами, она подхватила с полу сумки, и твёрдой походкой направилась вглубь квартиры. Дочери, надменно взглянув на хозяйку квартиры, гуськом двинулись за ней.
Новые порядки не заставили себя долго ждать: тётя Линда, как теперь следовало называть Линду Петровну, сразу же принялась раздавать приказы, и моя комната превратилась в коллективную девичью спальню. Кровать вынесли в залу, так как спать в юном возрасте, по мнению тёти Линды, следовало лишь на специально сертифицированных матрацах (наводивших воспоминания о фильмах про психушку), которые тут же были раскатаны прямо на полу. Девчонки бродили по всему дому, хватая и перенося с места на место всё, что попадалось под руку. Средненькая дочь Саша, девушка примерно моего возраста и комплекции, обнаружила мой шкаф, и сразу же принялась примерять мои платья и костюмы. Это было уже слишком. В ярости, я раздвинула ширму и вытолкала опешившую полуголую модницу прочь из комнаты. Успокоившись и получив уверенность в собственных силах, я спрятала вещи обратно на полки; после этого, во второй половине дня, конфликтов больше не возникало – только Саша метала в меня грозные взгляды, на которые мне было, в общем-то, наплевать.
Ужин тоже прошёл мирно; готовила тётя Линда отменно, и мои сомнения по поводу домоправительницы потихоньку сходили на нет. После трапезы, тётя Линда прошествовала в коридор, и, одевшись, сообщила, что идёт в городскую филармонию.
- Вернусь я, скорее всего, очень поздно, - сказала она с порога, - Так что спать ложитесь без меня. Спокойной ночи, - с этими словами она захлопнула за собой дверь.
Пролетели вечерние сериалы, которые я смотрела в гордом одиночестве – остальные девчонки удалились в «коллективную спальню», и, по-видимому, травили там анекдоты, поскольку оттуда часто раздавался звонкий смех. В девять я выключила телевизор, и пошла к себе. Зайдя за ширму, я начала переодеваться, но, стянув с себя футболку, я обнаружила, что пижама, которую я повесила на край ширмы, исчезла. «Чёрт, наверное, упала», подумала я, потянувшись обратно к футболке, но и та исчезла за ширмой на моих глазах.
- Эй, что за шутки?! – рассердилась я, и протянула руку поверх ширмы, чтобы достать воровку, но моя ладонь схватила только воздух. В этот момент дверцы ширмы распахнулись, и я, в одних штанах, предстала перед взглядами сестёр.
- Что, не так-то приятно, когда тебя вытаскивают из раздевалки? – Саша смотрела на меня, уперевшись кулаками в бёдра.
Я не тугодумка, но ситуация совершенно выбила меня из колеи. Я даже не предпринимала попытки прикрыть грудь руками, настолько их поведение вогнало меня в ступор. Моя реакция, видимо, придала им смелости, и Саша с улыбкой бросила: «А ведь это только начало», и вся троица дружно двинулась ко мне.
От прикосновения моё оцепенение спало, но толку от этого оказалось немного: несмотря на моё сопротивление, им удалось подтащить меня к моему матрацу. Возле него мне почти удалось вырваться из их рук, но тут младшая, Валя, бросилась мне под ноги. Не удержав равновесия, я упала, и на меня тут же навалились старшие сёстры. Я продолжала сопротивляться, но они были сильнее меня. К тому же обнаружились скрытые достоинства «сертифицированного» матраца – ремешки на липучках. Когда один из них обернулся вокруг моей кисти, я начала понимать всю серьёзность своего положения, но было поздно: спустя какую-то минуту я, полуголая, лежала на спине в своей собственной квартире, крепко привязанная за кисти и лодыжки, а надо мной стояли три едва знакомых мне девушки. Мне стало страшно.
- Что вы делаете?! Отпустите меня! – я хотела скомандовать, но мой голос предательски дрожал.
- Сейчас ты узнаешь, что мы делаем, - ответила Оксана. – Мы всего лишь хотим кое-что проверить. Валь, неси сюда мою сумочку и тальк.
В голове метались пугающие мысли, но додумать их до конца не удалось: рядом со мной присела Саша.
- Мы с тобой ведь не должны ждать Вальку, - она подмигнула мне, и легонько провела ноготком  вокруг моего пупка. От неожиданности я хихикнула, и рефлекторно втянула животик. Судя по всему, Саше результат понравился.
- Прекрасно, Юль. А как насчёт этого? – она склонилась надо мной, и её пальчики забегали у меня под мышками. На этот раз я была готова, но это мне не помогло: я боюсь щекотки. И те, кто раздел и связал меня, теперь это знали. Прекрасно.
- Эй, вы опять начали без меня! – в голосе Вали, впрочем, обиды не было.
- Ничего, всем хватит. – Оксана извлекла из своей сумочки кисточку, которая мало походила на косметическую. Вооружившись таким образом, она уселась напротив Саши.
- Давай знакомиться заново, - предложила она. – Это маленькое приспособление поможет тебе отвечать правильно. - С этими словами она подняла кисточку, и сделала несколько кругов по моему беззащитному телу.
Я никогда не думала, что может быть ТАК щекотно. Я извивалась всем телом, хохотала, металась по матрацу, но всё даром: ремни держали крепко, и кисточка  находила самые щекотливые местечки на коже. Мягкие волоски, скользящие по бокам и животику, сводили меня с ума. Воздух в лёгких закончился, и я еле успевала вдохнуть, как он уходил назад вместе со смехом.
- Попробуем и тут, - кисточка скользнула к моей груди. Здесь её движения то замедлялись, то убыстрялись, особое внимание Оксана уделяла моим соскам. К щекотке прибавилось какое-то странное чувство; оно шло от грудей глубоко внутрь, и сквозь смех я стала тихонько постанывать.
- По-моему, ей нравиться, - довольно заявила Оксана. Саша, словно не поверив, протянула руку и ущипнула мой розовый сосок, глядя при этом мне в лицо. Не выдержав, я застонала: как бы это ни было ужасно, но где-то в глубине мне это нравилось.
- Ты права: твёрдый, как камушек, - улыбаясь, Саша ещё несколько раз стиснула мою грудь. Странное чувство усилилось, из головы выбило даже обрывки мыслей. Оксана тем временем продолжала охаживать меня кистью. Пытка стала нестерпимой, теперь я хохотала даже при вдохе, всё тело конвульсивно дёргалось. И в этот момент, когда мне уже казалось, что хуже ничего произойти не может, я почувствовала, как по моим босым пяткам растирают какой-то порошок. Уже само это чувство заставило меня чуть ли не взвиться под потолок вместе с матрацем,  а ведь это была лишь подготовка. Вале надоело бездействие, и, осыпав мои ступни тальком, она с ажиотажем принялась за дело. Вы сами понимаете, за какое. Судя по всему, все три сестрицы были большими профессионалками в вопросах щекотки. Только Саша немного отстаёт от сестёр, подумалось мне; но, почувствовав, как мой сосок перекатывается между двух её пальчиков, я изменила своё мнение.
Тем временем Валя, начавшая позже всех, стала наибольшим моим мучителем. Её маленькие руки бодро летали по моим голым пяткам; вот они на пятке, поднимаются выше, к внутренней стороне стопы… О нет, только не возле пальцев! Прошу вас!!! Даже купаясь в ванной, для меня всегда было проблемой мыть пятки, а тут чужие руки… Прекратите!
Не думаю, что они слышали мои крики, наверное, они звучали только у меня в голове,  а наружу лился смех. К счастью, по моему внешнему виду они поняли, что пора дать мне передышку. По сигналу Оксаны все трое прекратили пытку, и я обессилено опустилась на матрац: сама не отдавая себе отчёта, я выгнула своё тело, пытаясь спасти его от сестёр. Я была вся в поту, сердце бешено колотилось; я не могла отдышаться. Разгорячённое тело было наполнено памятью об ужасной щекотке; от случайного прикосновения простыни к моему боку я вся вздрагивала.
- Прежде чем начать демонстрацию возможностей, - начала Оксана, поигрывая в руках кисточкой, - Я говорила про новое знакомство. Так вот: забудь о том, что это твоя квартира. Забудь, что ты была здесь хозяйкой. Твои родители далеко, и они тебе не помогут. Все твои подруги думают, что ты у дедушки.  Парня у тебя нет. Так что теперь хозяйки тут мы. А если тебе интересно знать, кто теперь ты, - она усмехнулась, и взглянула на Сашу, – то ты – личная рабыня Саши, потому что осмелилась оскорбить её. Познакомься со своей госпожой, мы не будем мешать.
С этими словами Оксана вышла из комнаты, а за ней гордо промаршировала Валя, не забыв провести мне на прощанье ноготком по пятке. Я всё ещё не восстановила ни дыхание, ни нормальный ход мыслей, чтобы хотя бы попытаться ответить на монолог.
А Саша уходить из комнаты по-видимому, не собиралась. Потянувшись, она взяла со спинки стула полотенце, и уселась мне на низ живота. С её лица не сходила торжествующая улыбка, она наслаждалась моей беспомощностью.
- Ты немного вспотела, - проворковала она, и начала обтирать меня полотенцем. Начав с самого низа живота, она круговыми движениями поднялась сперва до пупка, потом всё выше и выше, пока не достигла моих голых грудей. Мои соски едва начали расслабляться, как снова нацелились в потолок от неторопливых прикосновений Сашиных рук через махровое полотенце. Лицо Саши было самой внимательностью, когда краем полотенца она стала с нажимом тереть по кругу мой сосок, но в её глазах прыгали шальные искры.
- Но теперь я о тебе позабочусь, - прошептала она, не отрываясь от дела. Я пока что держала себя в руках, и старалась никак не показать, что меня пронимает всё больше и больше.
- Ты просто ненормальная, - слабым, но твёрдым голосом сказала я. – Немедленно отпусти меня. Я хочу, чтобы вы немедленно убрались из моего дома.
- Разве ты забыла, кто ты теперь? Я решаю, что ты хочешь, а что нет, - резко бросила мне Саша.  – К тому же, по тебе видно, чего ты хочешь ПРЯМО СЕЙЧАС, - добавила она уже помягче, вновь улыбаясь. Отбросив полотенце, она наполовину легла на меня, медленно стискивая мои груди ладонями. Одним коленом она упёрлась мне в промежность, и начала делать мерные толчки. Полгода назад отец взял меня покататься на лошади, и после рыси у меня появлялось похожее сладко-томное чувство, но теперь оно было гораздо сильнее. Её проделки с моими сосками как бы усиливали его, я мне стало казаться, что я растворяюсь в нём. Но пока что я продолжала держаться. Несмотря на то, как стискивала Саша мою грудь и задумчиво крутила мне соски, несмотря на её колено, не находящее покоя у меня между ног, я не проронила ни единого звука. Я не стонала и лежала неподвижно, хотя вся снова покрылась потом и немного дрожала от возбуждения. После пытки щекоткой, мне уже было нипочём.
Но к несчастью, Саша как будто прочитала мои мысли. Не меняя позы, она позвала Валю, и та мигом очутилась возле меня: наверное, подслушивала за дверью. Саше даже не потребовалось объяснять, зачем она её звала – девчонка моментально очутилась возле моих ног. Почувствовав прикосновение к босым пяткам, я невольно взвизгнула. Саша не упустила возможность воспользоваться первым звуком, вырвавшемся против моей воли, и крепко стиснула пальцами мои напряжённые соски. Визг окончился стоном, и с этого момента было ясно, что я проиграла. Валины пальчики усердно щекотали мои бедные ступни; пятку, носок, возле пальцев (о нет!), внутреннюю сторону ступни. Я никуда не могла деться, не могла даже пошевелить ногами; крепкие ремни держали меня в распятом состоянии. Я хохотала до слёз, крутила головой, просила, умоляла – всё без толку, Валя не нуждалась ни в моих просьбах, ни в отдыхе. А Саша сидела на мне верхом, как гордая наездница, её руки гладили, стискивали, мяли, массировали, пощипывали мои соски; колено всё беспокойнее ёрзало у меня между ног; и всё время она слушала мои стоны сквозь хохот, не сводя с меня насмешливого взгляда.
Неожиданно я почувствовала (хотя и не думала, что могу чувствовать ЧТО-ТО ЕЩЁ) лёгкие и умелые движения кисточки под мышками и по бокам. Из-за выступивших от щекотки слёз я едва смогла различить склонившееся сверху лицо Оксаны. Пытка щекоткой усилилась. Но через некоторое время Оксане показалось, что одной кисточки в моём случае явно недостаточно, и, отбросив её, она просунула ладони мне под мышки. Думаете, мне стало легче? Стало ХУЖЕ, и если ощущения от кисточки меркли по сравнению с успехами Вали, то беспокойные пальцы Оксаны под мышками подарили мне возможность сравнивать. Хотя мой мозг к тому времени уже не мог ничего сравнивать. Странное чувство, что я чувствовала от Сашиных стараний, и такая умелая и сильная щекотка окончательно подточили моё «Я», а то, что осталось, могло лишь смеяться, стонать и извиваться в руках трёх сестёр.
Не знаю, сколько времени продолжался этот ад. Но вот, Саша сильно ущипнула меня за соски, и замерла; но то, что я чувствовала, когда она щипала меня до этого, не прошло, а лишь усиливалось. Это было как локомотив, сметающий всё на своём пути, как взрыв бомбы, как… Мне стало так приятно, кажется, я кричала, а щекотка не прекращалась, принося в это чувство новые нотки, усиливая его. Немного спустя я поняла, что меня больше не щекочут, а во рту у меня мечется язычок Саши; её ладони нежно поглаживают мою голую грудь, а её колено я с силой зажала ногами (насколько мне позволяли ремни). Между ног чувствуется тепло, но меня это не волнует: только бы её руки продолжали, не останавливались…
- На сегодня с тебя хватит, - Саша встала, и направилась прочь. И, словно внезапно что-то вспомнив, обернулась: - Или ты хочешь ЕЩЁ?
К счастью, мой ум уже начал просветляться, и вместо «Да», как того требовало моё тело, я отрицательно качнула головой.
- Следует говорить «Нет, госпожа»! – сверкнула глазами Саша. - Валя, объясни ей. Щёткой.
Когда щётка для одежды коснулась моих голых пяток, мне стало ясно, что живой мне с матраца не встать. Валя усердно «чистила» мою подошву, одной рукой удерживая её за пальцы, и я уже не смеялась – я визжала. Щекочущие ворсинки несли мне ужасные муки, я еле могла глотнуть воздуха, чтобы пищать дальше. Внезапно пытка прекратилась, и сквозь звон, стоящий в ушах я расслышала шаги по коридору. Тётя Линда вернулась, я спасена.
- Я вижу, вы уже подружились, - она стояла на пороге комнаты и смотрела на нас. Мне было видно только её лицо, и оно не выражало никакого удивления, словно у нас всё было в полном порядке.
- Помогите! Развяжите меня! Ваши дочки… - я запнулась, потому что поняла, что помогать мне никто не собирается. Передо мной начала складываться картина событий, и она было неутешительной. Откуда Оксана знала про дедушку? Про то, что у меня нет парня? И кто сказал подругам, что я уехала? Этого я не знала, но понимала, что из этого следует. Некоторое время НИКТО не заподозрит неладного. И всё это время я буду в их руках.
- Я вижу, ты что-то сообразила, - улыбнулась тётя Линда. – Дай-ка я тебе помогу. Твои родители уехали, и их контракт может продлиться довольно долго. Да, они будут звонить, но ты скажешь им то, что Я тебе прикажу. Твои подруги думают, что ты в деревне. Что думают в деревне, мне не интересно. Соседи думают, что твои родители то ли продали, то ли сдали мне эту квартиру. И таким образом нет никого, кто потревожил бы наше с тобой небольшое уединение. Ты же, в свою очередь, будешь выполнять все наши приказы, и будешь прислуживать по дому. В случае неповиновения – тебя накажут. Сперва девочки, - тут она с гордостью посмотрела на своих детей, но её взгляд тут же вернулся ко мне, – потом я. До этого доводить не советую. Бежать не пытайся. Ведь знаешь что – мы можем обойтись и без прислуги.
По моей спине пробежал холодок. Я впустила в свой дом настоящих бандитов, и теперь была полностью в их распоряжении. Они всё продумали. И убьют меня без колебаний.
- Не бойся, это не то, что ты подумала, - рассмеялась «тётя» Линда. – Мы же не убийцы и не воры – в случае чего, мы чисты перед законом. Мы не грабим и не убиваем. Но поверь, - в её голосе ясно читалась угроза – тебе не понравится то, что мы приготовили на случай твоего побега.
Она замолчала, и повернулась, чтобы уйти.
- Спокойной ночи, - бросила она из коридора. – И запомни – к щекотке не привыкают. Если ты БОИШЬСЯ – это навсегда.

С момента того разговора прошла неделя. Ужасная неделя. Ночью я сплю привязанной к матрацу, а днём обслуживаю проклятую семейку. Мне запретили надевать что-либо, кроме штанов или юбки, и я вынуждена ходить по дому полуголой. Из-за этого меня не покидает чувство собственной уязвимости, тут не станешь думать о побеге. За малейший проступок: за пролитый на стол чай, за попытку выйти на балкон, подойти к телефону меня снова привязывают к матрацу а-ля дурдом, и снова «учат» щекоткой. И вы знаете – Линда была права: к щекотке не привыкнешь. Это действительно навсегда.
В субботу звонили мои родители. Когда я говорила с ними, вокруг меня стояли все четыре «хозяйки», и я побоялась кричать в трубку «на помощь!». Они действительно всё продумали, и я уверена, что они нашлись бы и на это. Нажали бы на рычаг, в конце концов. А когда родители дозвонились бы во второй раз… Боюсь, что я ответила бы им, что это были помехи на линии. Правда, мой голос был бы слабее, чем обычно, да и дыхание бы сбилось. Да только по телефонной трубке этого не расслышишь. Как там говорил учитель? Частота дискретизации?
Но у меня ещё есть надежда. Да, их больше, и сила на их стороне. Но… Я сказала, что они всё продумали? Не совсем.
У Оксаны есть маленький карманный компьютер фирмы Palm. Они не слишком следят за своими вещами, им не приходит в голову, что я могу ими воспользоваться. А я могу.
Здесь есть Интернет. Не могу сказать, что умею им пользоваться, и не знаю, как можно вызвать домой милицию. Но в школе нам показывали, как отправлять почту. Учитель заставил нас выучить несколько названий бесплатных почтовых серверов; тогда мне казалось это бредом, но теперь от этого зависит моя жизнь.
И я очень надеюсь, отправляя это письмо на придуманные мной адреса, что какой-то из них существует. И что его владелец сможет мне помочь.
ПОМОГИТЕ МНЕ!
    Юля.