F/M

Лишь по едва слышному шуршанию, уловимому краем уха, я подумал, что по ее ногам скользит юбка. Да нет, конечно, кажется, не может быть такого подарка, вертелось у меня в голове. Но надежда, как известно, умирает, последней. А в этот раз она не умерла, когда в комнату, мягко наступая босыми ножками, в одном нижнем белье, вошла богиня, ослепив меня своей улыбкой.
Я стоял, голый по пояс, с зафиксированными вверху руками, и был рад, что не мог вымолвить и слова, потому что сказал бы какую-нибудь глупость. И лицо, наверняка было не менее глупым.
- Начинать?- спросила она с игривым взглядом.
Я лишь только кивнул. Она всего лишь прикоснулась ко мне, но такой нежности я еще не испытывал! Слегка перебирая пальчиками, она начала щекотать подмышки, легонько-легонько, спускаясь на ребра, и опять вверх, к подмышкам. Постепенно ее пальцы усиливали воздействие, и вот из блаженной улыбки уже выпрыгивали смешки. Ее ручки, само олицетворение нежности и щекотки, к прежней области добавили бока, и теперь, под еще большим усилием, мое тело стало слегка дергаться от щекотки, плясавшей в подмышках, на ребрах и боках.
- Ну как, нравится, нормально?- спросила она спокойно и заботливо.
Я часто-часто закивал, не в силах что-то сказать, любуясь ей.
- Ну тогда…- она не договорила.
Комната наполнилась громким хохотом! Потому что все тело, всю верхнюю часть туловища пронзала никогда еще не испытанная щекотка! Все ее десять пальцев щекотали везде: ребра, подмышки, живот, шею, спину! Невероятно щекотно было везде!
Сколько это длилось, сказать не могу, казалось, прошла целая вечность. Вот щекотка стала слабее, вернулась в начальную фазу. Поразительно, она не взяла и минуты отдыха своим ручкам, неужели это ее первый раз?
Продолжая щекотать, она меня что-то спросила, я пытался отвечать. Мы немного поговорили, и все это время она меня щекотала без остановки, а я не мог оторвать взгляд от ее прекрасной фигуры, прелестного подкачанного живота!
Еще через какое-то время она спросила:
- Ты не устал?
Конечно же, устал, но я не хотел в этом признаваться. Я боялся, что все закончится.
- А я устала, посижу немного.
Она пододвинула кресло, села, откинулась на сиденье, закинула руки за спину. Но щекотка не закончилась! Ее нога плавно заскользила по моему телу, потом другая. Где-то минут десять, сменяя ножки, она щекотала меня ступнями, а потому вдруг разом, вскочив с кресла, вонзилась в мои ребра. Я думал, что от смеха сейчас вылетит стекло, рухнут стены…
К сожалению (как потом оказалось, к счастью), она спешила, и щекоткой все закончилось. Я посадил ее в такси, вернулся домой, лег на диван и уснул. Тогда я еще ничего не знал. Не знал, что совершил большую ошибку, и чуть не совершил еще большую. Что, оказывается, я сделал то, чего никогда бы не сделал, и презирал тех, кто это делает. И что самое страшное, я не жалел о сделанном так, как должен был жалеть, потому что такой прекрасной щекотки я не испытывал…
Я ведь не знал, что она замужем…