M/F


Хотя бы раз в жизни каждый из нас испытывал то необъяснимое чувство, когда совершенно точно уверен, что на тебя смотрят. В такие моменты обычно начинаешь оглядываться и испытываешь желание поскорее избавиться от этого ощущения. Да хоть сквозь землю провалиться. Есть в нем какая-то польза или нет - пусть каждый по себе решает, но лично мне оно спасало жизнь. Неоднократно.
Я проснулся с твердой уверенностью, что в комнате кто-то есть, и этот кто-то на меня смотрел. Нехорошо так смотрел, недобро. Первой моей реакцией было удивление. Действительно, кто еще может находиться в спальне, кроме меня, если учесть, что живу я на десятом этаже элитного охраняемого дома и к тому же отлично помню, как вчера вечером запирал входную дверь, а она у меня, ну, не то чтобы форт Нокс, но тоже ничего так, добротная.
Прохладный ветерок коснулся лица, сразу расставив все по своим местам.
Я открыл глаза. Тварь, размером с упитанную кошку, сидела на комоде напротив кровати, чуть подрагивая кожистыми крыльями, словно от нетерпения или от сдерживаемого охотничьего азарта. Туловище, покрытое коричневой чешуей, с ритмичной монотонностью маятника покачивалось из стороны в сторону, когда существо переступало с лапы на лапу, царапая длинными когтями лакированную поверхность комода. Широкая пасть, "от уха до уха", была приоткрыта, демонстрируя два ряда игольчато-острых зубов, с которых на паркет капала желтоватая слюна, оставляя на вскрытой лаком древесине пузырящиеся язвы. Длинный тонкий хвост, изогнувшись наподобие скорпионьего, нацелил на меня жало, покачивавшееся чуть выше макушки твари. Существо то и дело поводило ушами, прислушиваясь, а ее прищуренные янтарные глазки, утонувшие в бугристых складках кожи, внимательно и зло наблюдали за мной, пока я, лежа в постели, решал, что делать дальше.
Сквозняк снова коснулся моего лица, и я скосил глаза на окно. Одна створка была приоткрыта, и в комнату вливался свежий утренний воздух. Руны, тонкой затейливой вязью змеившиеся по оконной раме, больше не излучали мягкое золотистое сияние, а проступили на пластике безжизненной чернотой потухших углей. Да, дела…
Заметив, что я проснулся, тварь зашипела, еще больше раскрыв пасть и высунув тонкий, по-змеиному раздвоенный, язык.
Пистолет, завернутый в полотенце, лежал в верхнем ящике комода, на котором восседал незваный гость. Попытка добраться до него означала добровольно прийти в лапы твари. Ножны с мечом остались на вешалке в прихожей, скрытые от посторонних глаз длинным кожаным плащом. Выходит, что из оружия под рукой ничего. Совершенно.
Существо, сообразив, что неожиданной атаки не получится, расправило крылья и приготовилось к прыжку. Я напрягся, лихорадочно продумывая дальнейшие шаги.
Взмахнув крылом, тварь задела, стоявшую на комоде маленькую фарфоровую фигурку и та, завертевшись волчком на гладкой поверхности, полетела на пол. Звук разлетающегося на кусочки фарфора послужил нам подобием гонга.
Тварь, пронзительно заверещав, оттолкнулась от комода и устремилась ко мне. Я же, матерясь про себя и путаясь в простыне, перекатился к краю кровати и соскользнул на пол, при этом крепко приложившись локтем о паркет. Руку, от локтя до кончиков пальцев, пронзила острая боль. Сзади раздался треск разрываемой ткани, в воздух взметнулся фонтан перьев. Пытаясь высвободиться из простыни, обвившейся вокруг ног не хуже ковбойского лассо, я огляделся по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что могло сойти в качестве оружия. Приоткрытая дверь, ножка шкафа, тапок, запонка, которую я искал целый месяц…
Наконец взгляд наткнулся на стоявшую около кровати бутылку из-под "Советского шампанского". Вчера вечером я клял себя последними словами за то, что в баре не оказалось чего-нибудь посолидней этого антиквариата, неизвестным образом просочившегося ко мне в квартиру, но сейчас, сделанная из толстого стекла бутылка, оказалась как нельзя кстати. Ухватив ее за узкое горлышко, я обернулся, и навскидку метнул ее в противника, одновременно с силой дернув ноги, вырывая их из цепких объятий простыни.
Хвост метнулся навстречу приближающемуся снаряду, но промахнулся и лишь звонко щелкнул в воздухе. Глухо ухнув, бутылка крутанулась в полете и приложилась широким донышком аккурат в морду существа. Откинув голову, подобно боксеру только что получившему апперкот в челюсть, незваный гость чуть было не свалился с кровати следом за бутылкой, но удержался, вцепившись когтями в матрас.
Тварь помотала головой и, делая короткие резкие взмахи крыльями, начала приближаться ко мне. Жало на кончике хвоста подрагивало от нетерпения, чувствуя близость вожделенной добычи. От двери меня отделяло всего пара метров.
Собравшись, я, словно высвободившаяся пружина, прыгнул в коридор. Сердце бешено колотилось, за спиной хлопали крылья, и казалось, что когти вот-вот вопьются в мою незащищенную спину.
Но я успел. Приземлившись на гладкий линолеум, я еще немного проскользил по нему, на ходу переворачиваясь на спину. В дверях ярко полыхнуло, заставив меня зажмуриться. Торжествующий крик существа превратился в вопль боли, а когда я открыл глаза, то вместо преследователя увидел, как на пол грязно-серым снегом опадают хлопья пепла. Руническая вязь, обрамлявшая дверной проем, еще раз ярко вспыхнула и снова засветилась видимым лишь мне мягким золотистым светом.
Я глубоко вздохнул и лег на спину, пытаясь унять дрожь во всем теле. Как писал один бессмертный русский классик: "А счастье было так близко, так возможно…". И тут я снова почувствовал, что на меня смотрят.
Лена стояла в коридоре, приложив ладонь к губам, и смотрела на меня большими испуганными глазами. Только сейчас я заметил, что коридор наполнен аппетитными запахами жареного бекона, яичницы и свежего кофе.
Несколько секунд мы, молча, смотрели друг на друга. На Лене была моя бежевая рубашка, и хотя она была ей велика, девушка смотрелась восхитительно. На мгновение я даже забыл о случившемся, когда смотрел на ее стройную фигурку, скрытую за тканью рубашки и видимую лишь на просвет нечетким размытым силуэтом. Она выглядела так по-домашнему уютно, что я удивился, почему до сих пор сижу на полу, а не обнимаю эту чудесную девушку, пряча лицо в густых каштановых волосах. Сейчас этого хотелось особенно сильно.
Наконец оцепенение прошло. Лена подбежала ко мне, опустилась на колени и принялась осматривать и ощупывать, беззвучно шевеля губами:
- Со мной все хорошо, малыш, - прошептал я в ответ, привлек ее к себе и попытался поцеловать, но она не ответила на поцелуй, а лишь обеспокоенно смотрела на меня.
Сквозняк недвусмысленно напомнил об открытом окне и я, поднявшись с пола и потирая ушибленный локоть, направился в комнату. Не хватало, чтобы нелегкая принесла еще одного гостя.
- Иди на кухню, маленькая, - обернувшись, как можно мягче сказал я девушке.
Но Лена схватила меня за руку и молча пошла следом. Подойдя к окну, я захлопнул раму и опустил задвижку. Черные угольки рун, выведенные на белом пластике, тотчас ожили и вновь запульсировали золотистым светом. Граница была на замке.
Повернувшись к Лене, я привлек девушку к себе, обнял, чувствуя ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки. Девушка попыталась ответить на объятие, но ее движения были какими-то скованными, деревянными, словно кто-то управлял ею, дергая за ниточки, как куклой. Взял за подбородок, я посмотрел ей в глаза. Взгляд у нее был отсутствующий, лишь где-то в глубине больших карих глаз виделось беспокойство. Она смотрела на меня, но казалось, будто ее взгляд проходил меня насквозь, и только маленькая узкая ладонь все никак не желала отпускать мою руку. Конечно, я был рад, что она не бегает по квартире в истерике, задавая неуместные вопросы, но и в таком состоянии было мало приятного. Нужно было что-то делать.
Я отошел от окна, увлекая девушку за собой. Лена послушно шла следом, держась за руку и не говоря ни слова. Осторожно обойдя осколки фарфоровой фигурки, разбитой гостем (И как только Лена не порезалась, ведь шла же босиком, да еще и на полном автопилоте?) я снова привлек к себе девушку, обнял за талию, заведя ее руку за спину - она так и не отпустила мою ладонь.
- Ну, милая, что ты? - прошептал я в маленькое розовое ушко. - Все хорошо. Видишь, ничего страшного нет.
Я принялся нашептывать ей ласковые слова, прижимая к себе и целуя в волосы. Лена покорно прижалась к моей груди, молча, не отвечая на ласки.
Тут я легонько провел пальцами по ее спине. Девушка вздрогнула, послышался короткий неуверенный смешок. Хорошо, это уже что-то. Желая развить успех, я начал водить пальцами по ее шее и плечам там, где их не прикрывала рубашка. Результат не заставил себя долго ждать - Лена повела плечами и мотнула головой, а вместо боязливого смешка я услышал куда более оживленное хихиканье. Решив перейти в активное наступление, я "прошагал" двумя пальцами по боку, пересчитав ее ребрышки сквозь рубашку. В этот раз я был награжден громким взвизгиванием, Лена изогнулась, пытаясь избежать моих пальцев.
- Влад, прекрати… - в перерыве между смешками попросила Лена. Похоже, что мне удалось найти способ вывести девушку из ступора - голос Лены не был лишенным выражения голосом автомата, хотя в нем все еще слышались напряженные нотки.
- Это почему же? - улыбаясь, спросил я. Мне и самому уже начинала нравиться эта игра. Я нырнул ладонью в щель между пуговицами и пощекотал плоский загорелый животик.
- Потому что… Ай! - начала было Лена, но я не дал ей договорить. Она попыталась высвободить руку, но теперь я сжимал ее ладонь, удерживая руку заведенной за спину. Девушке оставалось лишь беспомощно извиваться, хихикать и пытаться помешать мне свободной рукой.
- Я боюсь щекотки! - выпалила она, сообразив, что все равно не в состоянии помешать мне. - Прекрати! Ха-ха… Ай!
- Правда? - спросил я с притворным удивлением.
- Пра-а-а… Ай! Ха-ха… Ай! Правда! - девушка дергалась из стороны в сторону, но была бессильна вырваться из моих объятий.
- Ты зачем окно открыла? - задал я интересовавший меня вопрос.
- Мне стало жарко. Ай! Ну не на… ха-ха-ха, - ответила Лена, прыская со смеху.
- А кондиционер на что? - я кивнул на висевший над окном агрегат, продолжая мучить девушку легкими мимолетными прикосновениями.
- Ха-ха… Пульт… Ай! Я… хи-хи-хи… не знала где. Я не знала где у тебя пульт, а будить не хотела! - выпалила она скороговоркой и захохотала.
Ну вот, теперь все ясно. Не держишь предметы "первой необходимости" под рукой, как все нормальные люди, вот и получаешь. С другой стороны, кто же мог предположить, да и вчера вечером самое последнее, о чем я думал, это объяснять девушке, где у меня хранится пульт от кондиционера. Где надо, там и храню! Ладно, главное разобрались. Если думаю не тем местом, то должен быть готов расхлебывать последствия.
- Влад, - из задумчивости меня вывел неожиданно серьезный голос Лены. - А что это было?
Она пристально смотрела мне в глаза.
- Потом, малыш, потом, - ушел я от ответа и подхватил ее на руки.
- Ай! Влад! - вскрикнула Лена, инстинктивно прижав взметнувшуюся было вверх рубашку.
Не говоря ни слова, я понес ее в гостиную. Там уложил девушку на диван и, склонившись над ней, поцеловал. Теперь Лена охотно ответила на поцелуй, обвив мою шею руками. Но едва мы отстранились друг от друга, как я вновь пробежался пальцами по ее бокам.
- Ай! - удивленно вскрикнула Лена, и попыталась сползти с дивана.
Я преградил ей путь, продолжая щекотать бока, животик, талию… Девушка извивалась подо мной, как выброшенная на берег рыбка, пытаясь прикрыть щекотливые места руками или поймать мои ладони, но безнадежно проигрывала. Щекотка и смех жадно пили ее силы, заставляя слабеть с каждой секундой, тогда как меня эта игра захватывала все больше и больше. Я делал вид, что вот-вот пощекочу ее, и она выставляла вперед руки в тщетной попытке защититься, смеясь еще до того, как я касался ее. Я же в последний момент изменял направление атаки и щекотал совсем не там, где ожидала девушка. Звонкий смех Лены разливался по всей квартире и, наверное, был слышен даже соседям, но в тот момент мне было на это наплевать.
От борьбы, на рубашке расстегнулись несколько пуговиц и я, улучив момент, прильнул губами к загорелой коже.
- И-и-и! Влад! - Лена забилась еще сильнее. - Ха-ха-ха!
Улыбаясь, я несколько раз провел по гладкой коже кончиком языка, за что был оглушен громким визгом, через мгновение сменившимся очередной порцией смеха. Голые пятки девушки безостановочно молотили по мягкому быльцу дивана. Решив продолжить, я…
На журнальном столике неожиданно ожил телефон, разразившись громким требовательным звонком. Я повернул голову в сторону чертового аппарата, так некстати прервавшего веселье. Лена лежала, тяжело дыша и нервно хихикая, грудь под измятой бежевой тканью вздымалась и опадала. Телефон еще несколько раз прозвенел, после чего автоответчик, наконец, понял, что подходить я не собираюсь и, пролепетав записанную на нем веселую бессмыслицу, дал сигнал.
Звонили с работы, с настоящей работы. Павел, возглавлявший наших аналитиков, по своему обыкновению, начал с места в карьер. Причем говорил он не на нормальном русском, а на нашем "рабочем" диалекте, выглядевшем для непосвященного откровенной тарабарщиной. Однако Лена, вместо того чтобы с выражением удивления и непонимания на лице слушать льющийся из телефона бред, воспользовалась тем, что я отвлекся и попыталась в буквальном смысле стечь на пол. Проделано это было настолько умело и ловко, что я спохватился лишь, когда перед моими глазами промелькнули согнутые в коленях ножки и пара девичьих ступней.
- Ах, ты, негодница! - воскликнул я, поймав ножки у самого пола и удобно пристроив их на сгибе локтя, прижав к груди. - Ну, погоди у меня.
- Влад, не надо, - Лена попыталась отползти от дивана. - Ну, перестань, прошу. Щекотно ведь!
Не обратив внимания на просьбы девушки, я прижался подбородком к голой подошве и начал тереться о ножку отросшей за ночь щетиной. Визг, смех, хохот - на мгновение все перемешалось.
Удар пяткой был великолепен.
Мир на мгновение погас, зубы звонко клацнули друг о друга, ножки выскользнули из ослабевшей хватки. Когда комната перестала вращаться, я увидел Лену, свернувшуюся клубком на ковре. Растрепанная и раскрасневшаяся, с блестевшими в уголках глаз слезинками, она игриво смотрела на меня и улыбалась.
- Квиты? - промурлыкала Лена, водя босой ножкой по ковру.
- Квиты, - согласился я, украдкой поводя челюстью. Да нет, вроде бы нормально.
Я встал с дивана и присел рядом. Лена привстала, обняла за шею и потянула вниз. "Черт, с работы ведь звонили, - мелькнуло в голове. - Потом! Но я ведь и так опаздываю… Потом! Остатки твари хотя бы убрать нужно… Потом! Но… Да, потом, все потом…"
На кухне весело свистел закипевший чайник.