Действующие лица.
- Алиса Новосибирцева. 25 лет. Дизайнер в рекламном агентстве. Миниатюрная женщина с золотистыми волосами.
- Алёша Курганский. 31 год. Менеджер по закупкам в торговой фирме. Высокий блондин.
- Ира Зиновьева. 27 лет. Секретарша в рекламном агентстве. Крашенная брюнетка в самом соку, острижена Клеопатрой.
- Витя Архипкин. 33 года. Водитель в транспортной фирме. Крепкий, но бритоголовый.
- Таня Санникова. 24 года. Дизайнер в рекламном агентстве. Светловолосая девушка с глазами русалки, немного застенчива.
- Андрей Скоробогатов. 22 года. Студент. Красивый, но испорченный брюнет.

Краткое содержание.
MF/F, F/F, FM/F, FMM/F, FFMM/F, MM/F, F/F, M/F, MМ/F, F/F, F/F, MF/F.


VII (Queen Bitch)


- Ну-ну… Не бойся. - Таня устроилась поудобнее, облокотясь на Алисины бёдра. - Твой лопушок с Иришкой сейчас занят… - Она помолчала, наслаждаясь эффектом, и медленно провела ноготками по обоим бокам Алисы от живота до подмышек, где немного задержалась. Алиса ахнула через кляп и напряглась всем телом. - Не в том, правда, смысле, как ты подумала. А жаль - он ей так подходит. - Ноготки Тани принялись описывать круги вокруг Алисиных сосков. - О личной жизни вашей беседуют… О моральном облике твоём… Вот и мы с тобой об этом поговорим. - Таня больно сжала соски Алисы и с удовольствием прислушалась к льющимся из-под наволочки звукам. - Тебе кто разрешил Андрюшку клеять, шлюха?! Чего головой мотаешь? Не виноватая я и всё такое?! А кто ляжками своими перед ним размахивал?! Кто глазки строил?! Не ты?! А ещё сильнее сжать?! Ах, теперь мы раскаиваемся? Плачем? Клянёмся больше так не делать? И я должна поверить этому лживому мычанию?! Посмеяться надо мной решила? - Танины ноготки яростно забегали между Алисиными грудками и подмышками. - Смеёшься?! Смеёшься?! Смеёшься?! Наглая тварь! - Таня с размаху влепила Алисе пощёчину. - Запомни. Это. Мой. Мужчина. Не твой, не Иркин, а мой! Замечу, что ты опять перед ним задницей вертишь… - Танечка облокотилась на грудь Алисы и застенчиво улыбнулась. - Поймаю, свяжу и замучаю до смерти. Поняла? Вижу, что поняла. - Таня встала с кровати. - Ну да время у нас ещё есть, так что сейчас мы это твоё понимание закрепим. А то знаю я таких сучек, как ты. - Таня улыбнулась ещё застенчивее. - Слава богу, сама такая. - Она уселась в ногах Алисы и десять стильно заточённых броуновских частиц весело забегали по измученным Алисиным подошвам.

* * *

- Ну, здравствуй, Алёшенька! - Ира встретила Алёшу у калитки, освещённая укрепленной на заборе пыльной лампочкой.

- Привет, Ира.

- Как дела-то твои городские? Быстро, я смотрю, ты управился!

- Да… Ерунда. Всех дел на 15 минут. Больше в пробках проторчал…

- Знать, торопишься выпить-закусить с дороги, да Алиску поцеловать. - Ира пленительно улыбнулась.

- Выпить не откажусь. А с поцелуями - это уж как повезёт… - Алёша невесело улыбнулся.

- Везение, Алёш, смелым даётся!

- Верно… - Вздохнул Алёша.

- Да уж будет тебе, Лёшенька, прибедняться - такому красивому, да широкоплечему. - Ириша улыбнулась ещё кокетливей и откровенно оглядела высокую Алёшину фигуру. - Ну, да успеется с этим всем. И с поцелуями успеется! А пока разговор у меня к тебе есть, Алёшенька. Пойдём-ка вон на лавочку, покумекаем…

Алёша пожал плечами и присел вслед за Ириной на скамейку. Ира долго молчала - за неимением подола юбки домотканой, узорочьем расшитой - на джинсики, выше колен обрезанные, уставючись. Наконец, подняла на Алёшу глаза, заговорила:

- Ой, Алёшка! Знаю, тяжело тебе будет такое о своей Алиске слушать. А только правда - она, хоть и горькая бывает, а всё одно - знать её надо, чтобы в жизни не запутаться, решение верное, как придётся, принять. Ты меня послушай, что говорю, а там - сам рассуди. Алиска твоя, как ты до города поехал, совсем расхулиганилась. Чуть выпила, на парней стала вешаться - то к Андрюшке клинья подбивает, то к Витьке - а они, парни-то наши, не железные - глядим, поддаваться стали на её ухищрения. Ну, мы парням-то и говорим: шли бы вы, милые, до бережочку, а мы вас, малость погодя, догоним. О своём, о девичьем, поговорить хотим. Ну и вот, парни-то ушли. А Алиска следом рвётся - не о чем мне с вами, мол, тут разговаривать. Ну мы, уж ты, Алёш, извини, не утерпели. Да не пугайся, всё с ней хорошо с твоей Алиской. Мы ж девушки культурные - повалили её на кровать, да и привязали чем придётся. Думали, так оставим, пока в разум не придёт. А пока вязали её, Алиску, Танька-то невзначай ноготочком ей по пяточке провела, легонечко совсем. А Алиска-то как заверещит, как смехом зальётся - страх щекотливая она у тебя. Ну, мы с Танюшкою тут опять же - не удержались, накипело у нас. Стала Танька ей дальше пятки щекотать, а я, значит - по бокам ей пальцами прохаживаюсь. Ух, визгу было! Так вот, я, стало быть, подмышками-то у ней щекочу, да выспрашиваю - чего она такая, до чужих парней охочая? Вроде у самой мужчина есть, да еще видный какой, культурный, обхождение знает! А мне - отвечает, оттого оно с ним и не сладко, что уж больно какой-то весь обходительный. Истосковалась она, понимаешь, по простому, по грубому, чтобы, говорит, дрючили и лишних вопросов не задавали. Ну, думаю, дура ты девка набитая, счастья своего не понимаешь. А ещё - говорит - мечта у меня есть заветная: чтоб меня, как вот вы сейчас, верёвками связали, рот тряпкой грязной заткнули, и всякие ужасные вещи надо мною проделывали. Тут мы с Танькою переглянулись - то-то, думаем, как вязали её, будто и не противилась совсем. А только - всё одно, говорит, от Алёшки мне такого не дождаться - тихий он у меня, жалостливый, европейского просвещения идеалами заражённый - ну это тебе, Алексей, самому виднее, чем ты там заражённый, тут я вмешиваться не стану, а хотя марганцовка против всяких европейских хворей обычно хорошо помогает - ежли, конечно, случай не слишком запущеный. А я, значит, на эти слова ей и говорю, ты, мол, Алёшке-то покаялась бы, рассказала о проблемах своих патологических. А Алиска в слёзы - ой, кричит, подруженьки, не губите, Алёшеньке не рассказывайте - не поймёт он меня, осуждать станет. А я-то ей отвечаю: не плачь, Алисонька, нипочём мы твою тайну никому не выдадим, а сама думаю, ну нет, извини, голубушка, не допущу, чтобы такое безобразие на свете творилось, когда хороший человек через скрытность твою страдает, да печалится. Вижу, любишь ты её, Алёшенька, да не знаешь, как счастливой сделать, а она тебе за то чёрствостью платит, да изменами! Ну а тут, гляжу, и ты - лёгок на помине, в драндулете своём как богатый купец приехал. Я Танюшку с Алиской оставила - утешать, да веселить её разными смешными штуками, а сама -навстреч тебе побегла, да всё как есть правдиво изложила. Ты, Алёш, Алису свою строго не суди. Видно, уродилась она на свет такой извращённою. А может, жизнь суровая её испортила… Тебе, Алёшенька, не поплохело, часом? Может, кваску или кока-колки какой принести? Это я мигом! Не надо кока-колки? А! Коньячишки, вижу, припас? Припасливый ты мужчина, я смотрю! Повезло с тобой Алиске! Ну, ты всё-то зараз не выхлёстывай, вредно это, и мне оставь малость! Вот. Ух! Как на сердце-то сразу полегчало! Знатный у тебя коньячок - местного разлива! Спасибо, тебе, Алёша - хороший ты. Ну, да я побегу. Мальчишки-то на бережку, поди заждались уже! Сейчас только Танюшку кликну… А ты, Лёш, с Алиской насчёт поцелуев не теряйся! Помни, везение - оно смелых любит!

Ирочка упорхнула в темноту - только пятки из-под шлёпанцев сверкнули. Алёша допил чекушку, в сердцах швырнул бутылку в кусты и закурил трясущимися руками.

VIII (I wanna be your dog)


Алиса не успела отдышаться после общения с мерзкой Танечкой, когда в домик явился Алёша. Наконец-то! Где он шлялся всё это время, пока его девушку здесь истязали?! Однако, вместо того, чтобы броситься к Алисе и немедленно освободить, этот баран остановился у порога и вылупился самым глупейшим образом. Кроме привычных, хорошо знакомых Алисе выражений - жажды обладания, надоевшей до тошноты потаённой нежности и горькой обиды побитого щеночка (нашёл время обижаться, дебил) - во взгляде Алёши отражались и какие-то новые, непонятные Алисе, и поэтому совершенно ненужные и неуместные чувства.

Всё это продолжалось довольно долго. Алиса дёргалась в путах и гневно пищала сквозь наволочку. Алёша таращился. А потом… Случилось то, чего Алиса не только в данных драматических обстоятельствах, но и вообще от Алёши никак не ожидала. Сумасшедший идиот стал хохотать! Да ещё как хохотать! До слёз! Придурок упал на колени, уронил голову Алисе на колени и всё продолжал трястись и хрюкать! Изумлению Алисы не было предела. Хотя нет - возмущение её было ещё беспредельней! Ну, конечно! Не каждый же день видишь свою девушку в таком положении! Ну до чего же смешно! Вот ведь сволочь какая! А Алиса его ещё за порядочного человека держала! Жалела! Переживала, как он мучиться будет, когда Алиса его бросит! А он, оказывается, вон какой! Любитель повеселиться за чужой счёт!

Но на этом неожиданности этой ночи не кончились. Насмеявшись вволю, Алёша выкинул нечто вовсе уже невозможное. Он переполз к щиколоткам Алисы и когда бедная доверчивая девушка находилась в полной уверенности, что сейчас её будут развязывать, и не ожидала никаких подленьких сюрпризов, она почувствовала, как грязный Алёша лижет ей пяточки.

Алиса яростно задёргалась и замычала из-под кляпа, но на Алёшу эти действия почему-то не произвели никакого впечатления. Несчастный ублюдок не торопясь смаковал Алисины ножки как какой-то пломбир. "Боже мой, сплошные извращенцы вокруг" - подумала Алиса.

Она поняла, что, извиваясь и дёргаясь, только лишний раз демонстрирует свою беспомощность, отчего негодяй ещё больше распаляется, и сменила тактику. Алиса застыла - неподвижная и холодная как снежная вершина. Взгляд её, исполненный ледяного величия, безучастно оглядывал потолок. Но Алёшу и это не проняло - похоже, его уже ничего не интересовало, кроме этих вот удивительно вкусных ножек. Не ледяной вершиной - прекрасной и недоступной - была для него сейчас Алиса, а леденцом на палочке.

Как следует сыграть роль Снежной Королевы Алисе мешало ещё одно обстоятельство - хотя, по сравнению с адом Таниных ноготков, Алёшин язык и можно было счесть жалким застенком в районном отделе Святейшей Инквизиции, для щекотливых Алисиных ножек и он оказался жестоким испытанием. Снежная Королева с трудом сдерживалась, чтобы не захихикать, когда мерзкое животное, наконец, насытилось первым блюдом и перешло к следующему пункту своего мерзопакостного меню. Пройдясь ладонями по коленям и бёдрам Алисы, Алёша, словно усталый путник в нескошенную траву, упал лицом в Алисины шорты. Так он пролежал какое-то время, лениво оглаживая бёдра Алисы и животик, в то время, как она по-прежнему разглядывала потолок и старалась не обращать внимание на эти гнусные прикосновения.

Руки Алёши поползли выше и вскоре достигли Алисиных грудок (немного отвердевших - очевидно от нелепости и непристойности происходящего). Поражённый новым открытием, Алёша вскинул голову и уставился на свои находки как археолог на ацтекских истуканов, а затем бросился на них словно дикий леопард! Он гладит, кусает, лижет, мучает, щекочет, щиплет - и далее по алфавиту - несчастных маленьких созданий - разнузданный вандал, Алёша не знает преград своей необузданности!

"Какое он всё-таки животное! Развращённое животное!" - Думала Алиса, стараясь дышать ровно. - И с этим существом я прожила в одной квартире почти целый год!

Подобные паукам, с длинными сильными пальцами, руки Алёши ни на секунду не оставляли в покое своих милых пленниц. Но развратнику этого было мало - лицо его погрузилось в Алисины волосы, а губы устроили неуёмную охоту за ушами, щеками и шейкой, обитающими в этом заповеднике. Алиса отвернула голову насколько могла, но спасения от разбушевавшегося дикаря не было. Она заплакала от бессильного гнева, но даже это вернейшее средство не помогло - язык Развращённого Животного тут же принялся ловить Алисины слёзки по всем щекам.

Как следует обслюнявив Алисе лицо, Алёша ухватил зубами конец тряпки, затыкавшей ей рот, и с радостным рёвом вытащил наружу. Алиса не успела набрать воздуха, чтобы высказать всё, что она думает об Алёше, когда стало ясно, что рот ей освободили вовсе не за этим. Как жаждущей вампир припадает к свежеразорванной артерии жертвы, впились Алёшины губы в рот Алисы.

Алиса вырвалась с негодующим криком, но гаденький Алёша не отступался, настойчиво ища ртом Алисины губы. Алиса отворачивала голову то в одну сторону, то в другую - ничего иного ей не оставалось, но пока этого было достаточно и гнусному насильнику никак не удавалось осуществить задуманное.

Внезапно Алиса почувствовала, как Алёшины пальцы переползли с её груди на бока и как бешеные забегали по рёбрам. "Только не это!" - Успела подумать она, прежде чем её охватило щекотливое безумие.

- Алёшкаскотинахахахахахаятебяубьюиииихахахахахаханенадоненадоихихихихих игадёнышахахахахахасволочхахахахагадинахахахахахагадинагадихихихихихватит
хватитихихихихиянемогубольшенупожалустаааааахахахахахаха!

Алёша бесцеремонно прервал эти излияния, заткнув Алисин рот своим, но пальцы его прекратили ужасную работу и снова занялись охмурением своих маленьких, но весёлых подружек. Язык Алёши деловито сновал у Алисы во рту, а она шелохнуться боялась, чтобы не нарушить эту хрупкую идиллию. "До чего же хорошо... - Подумала Алиса, - Когда тебя не щекочут. Вот где понимаешь, как прекрасна жизнь." Какое-то время она бездумно наслаждалась покоем. Но Алиса не была бы Алисой, если бы способность к критическому восприятию реальности могла покидать её больше, чем на 2-3 минуты.

"Да он, что - условный рефлекс у меня вырабатывает?! - С возмущением подумала она. - "Вот сейчас за язык укушу - будет знать!" Но Алёшин язык так доверчиво ползал у неё во рту, что Алисе духу не хватило сомкнуть на нём свои маленькие кровожадные челюсти. К тому же в лапах распоясавшегося Алёши возмущение Алисы незаметно уступало место другим - чуточку противоположным чувствам.

Какое-то время спустя правая рука Алёши оставила "свою" грудку на попечение левой, которая немедленно и с энтузиазмом приступила к выполнению удвоившихся обязанностей, и неторопливо заскользила по направлению к Алисиным шортам. Возня с молнией задержала её ненадолго - но что такое молния без грома - Алиса вздрогнула и как-то против своей воли застонала.

Ах, наверное всё-таки она не была Алисой! Должно быть, сама не заметив где и как, она превратилась в кого-то другого. Но способность трезво и критически мыслить снова покинула её и никак не хотела возвращаться ни через две, ни через три минуты… Наоборот. Способность эта улетала всё дальше, и дальше, и дальше - взмахивая своими длинными печальными крыльями, она промелькнула ещё совсем далеко - на фоне видневшейся в окошко Луны, и ничего не сказав на прощание, затерялась где-то посреди ночи.

* * *

- Алёшка! Подонок! - Сказала Алиса, задыхаясь от наслаждения. - Ты мне за это заплатишь… Ох, как ты пожалеешь! Ты эту ночь на всю жизнь запомнишь, ничтожество! Как ты мог?! Так подло воспользоваться… Алёшка! Эй!!! Не засыпай! Да развяжет меня кто-нибудь в конце концов или нет?!

(продолжение следует) ->