<- Эпизод третий
Эпизод четвертый

- Слышь, мылая, мне щэкотат тэбя рэзона нэт. И нэ извращенец какой, зачэм, да? Девушк иметь это да, щэкотать - нет.
А Олеся не слушала этого потного, толстого грузина, который сорвал с нее юбку, а теперь теребил свою крайнюю плоть, чтобы быстрее ввести ее в девушку. Его левая рука лежала на ее талии. Руки Олеси были привязаны к высокому потолку, от этого она не стояла, а полувисела, доставая до земли лишь мысочками. Руки и ноги давно затекли, но уже перестали болеть. Лицо Олеси красное от слез, а волосы на голове взъерошены, словно кто-то потеребил их рукой.
Грузин возбудился. Левой рукой он подтянул к себе Олесю, его сальные глаза жрут ее грудь, приготовился, а секунду спустя получил удар ногой в промежность, после чего молча опустился на пол. Олеся пошевелила руками, веревки, как и прежде, держали ее крепко. Она стала дергать тело в разные стороны, с надеждой вырвать крюк. Безрезультатно. Девушка вновь подняла голову, чтобы посмотреть на крюк, как чьи-то руки коснулись ее подмышек; она замерла; а руки нежно заскользили по телу вниз, по бокам к животу. Она слышит его дыхание, он стоит за спиной вплотную к ней. Тут он резко поднял руки к подмышкам и стал щекотать их. Олеся дернулась от неожиданности и засмеялась. Ей щекотно, она пытается прижать руки, но от этого становится похожей на извивающуюся змею. А руки непрестанно щекочут и все там, подмышками. Но вот правая рука теперь щекочет правый бок, перебирая вверх вниз пальцами. Эх, читатель, видел бы ты ее в этот момент: фантазии не хватит представить привязанную красивую полуобнаженную девушку, которая страшно щекотлива, и которую щекочут сразу в двух местах. Будто бы на веревке не 50 килограмм живой массы, а калька на нитке - та также трепещет и болтается на ветру.
Олеся зажмурилась и стала визжать, никто еще так долго не щекотал в одном месте. А этот, будто бы знает толк в щекотке, только в подмышка и боках и мучит её тело. Мучителя визг раззадорил, и он перекинул руки, теперь правая вновь щекотала подмышку, а левая опустилась на бок. Олеся наугад махнула ногой назад и попала тому по ноге. Он тут же отнял руки от ее тела. Три секунды Олеся просто висела, силясь увидеть что-нибудь за спиной. И тут почувствовала. Ощутила, как он обхватил ее ноги за лодыжки, подтянул их наверх и, уперевшись спиной в ее спину, а левой рукой держа ноги, правой стал щекотать их подошвы. Как и раньше, Олеся смеялась уже больше не от щекотки, а от осознания того, что ей тут щекотно. Почему-то с пятками это работает много лучше. И тот будто бы знает, он не столько щекочет, сколько касается щекотливых мест. А Олеся смеется, будто её пятки смазаны кремом и их щекочут безостановочно жесткими щетками. Короче она хохочет, силиться высвободить ноги, что в ее нынешнем положении практически невозможно.
Вот прошло уже 30 минут, а он все еще щекочет ее ступни. Прикоснулся к мягкой коже под пальчиками, дождался, когда ее смех начал стихать, прямо по ступне провел пальцем к центру (там еще линия есть). Олеся вновь засмеялась и задергалась. Чуть притихла, его палец уже под пяткой. А то сразу два пальца и на обеих пятках. И хотя Олеся громче и сильнее смеяться уже не может, но щекочущему видно, что жертва это очень чувствует. Сквозь слезы, лившиеся ручьем и застилавшие глаза, и смех, Олеся увидела, что толстый грузин зашевелился. Он тряхнул головой, затем как ребенок уперся руками и ногами в пол и поднялся. Посмотрел на происходящее, затем неторопливо обошел девушку и остановился перед щекотавшим. А тот в этот момент как раз всей пятерней щекочет Олесину правую ступню, не касается, а именно щекочет, ногтями скербя самые чувствительные места. Под пальчиками, шик-шик, Олеся в смех, он по центру стопы шик-шик, у Олеси новая истерика. Не передать, как ей щекотно, словами.
Грузин наклонился к её ступням и провел пальцем по левой подошве Олеси. Она тут же сжалась, а Олесин смех вновь усилился. Тут и он всю пятерню пустил на ее пятку... И вместе с этим еще стал щекотать ее подмышку, бок, в общем, все, до чего достает его вторая рука. В три руки Олесю еще ни щекотали, и ощущения эти были для нее незнакомыми, но от этого не менее жесткими. Ее дергает и болтает, она хохочет, плачет и уже умоляет прекратить. Олеся! Умоляет прекратить! А те щекочут ей пятки, бока и подмышки и продолжают щекотать.

Я еще какое-то время смотрел на это, а когда те двое сделали небольшую паузу, я подошел к ней и пощекотал ее в боках. Долго так, те не мешали мне, а лишь смотрели за ее реакцией, бурной, как и прежде. Как только я остановился, они вновь взялись за нее. За обе пятки и подмышки с боками. И она вновь задергалась, и дико стала хохотать.
Я тихо вышел со склада и плотно закрыл за собой дверь. На улице ее смеха было не слышно.