M/F

Если и бывают в жизни черные полосы, то после Нового года для меня наступила именно она! Сначала хозяйка квартиры, которую я снимала почти два года, внезапно решила ее продать, и велела мне в недельный срок покинуть помещение. В беготне и нервах с поиском подходящего варианта я так замоталась, что однажды уснула в автобусе, чего со мной никогда не случалось. Сладко выспавшись, я поняла, что лишилась сумочки, а вместе с ней паспорта, кошелька, записной книжки и прочих милых женскому сердцу ценностей. Как я себя материла, не передать! Хорошо хоть сотовый лежал в кармане куртки, потому что потерю телефонов, адресов и явок я бы просто не пережила. Хотела пойти в ментовку, но решила, что меня пошлют подальше и скажут - сама виновата. Через недельку было пришла в себя, так шеф на работе радостно объявил о понижении зарплаты на пятнадцать процентов, произнеся при этом идиотскую фразу: "Кризис - не тетка!". И это в то время, когда бабки нужны как воздух!
Новая хата, которую я спешно сняла у какой-то старушки, мне не нравилась. Сантехника течет, стены толщиной с фанеру, так что все соседские свадьбы-пьянки-разборки приходилось слушать хочешь-не хочешь. Да и сумму бабуля запросила вперед приличную. В итоге мои планы поехать в феврале в Египет с подругой Танькой накрылись медным тазом. Она меня убьет, как только узнает о таком раскладе: мы с ней уже три года подряд собирались посмотреть пирамиды и ряженых бедуинов.
В довершение всех бед Макс, парень, с которым мы познакомились в клубе этой осенью, и которого я вроде бы отшила, начал опять названивать и настаивать на встрече. Я сначала отшучивалась, а потом стала откровенно злиться. Максим был невысоким парнем с большим носом и блеклыми русыми волосами, спортом не занимался, до жути любил пиво и повеселиться. Этакий простачок, на принца на коне никак не тянул и был явно не в моем вкусе. Я страшно жалела, что дала ему тогда свой телефон. Он был на редкость настойчив, а у меня в то время уже полгода никого не было. Коктейль, парочка медляков, его руки на талии и чуть пониже… Ну, вот и повелась. Помню, он тогда позвонил на следующий же день. У меня страшно болела голова (моя вечная реакция на хоть каплю спиртного) и совсем было не до него, о чем я ему прямо и сказала. Странно, но он не обиделся и позвонил еще через день.
В итоге мы раза три сходили в кино, один раз в цирк на Цветном, гуляли в Ботсаду… вот собственно и все. Даже не целовались. Он постоянно пытался меня развлекать, смешил и смеялся сам без умолку. Несколько раз дарил цветы и встречал с работы. Но, как говорится, сердцу не прикажешь… Его настырные ухаживания нравились мне все меньше, а попытки пригласить домой откровенно бесили. Я-то всегда мечтала о загадочном, недоступном мужчине, завоевание которого стало бы настоящим романтическим приключением! А тут - на тебе! Сам звонит, сам приезжает, цветы еще волокет! Ну не моё и все тут! В общем, перед Новым годом, когда он позвонил и спросил, не хочу ли я провести праздник с ним, я соврала, что у меня появился новый бой-френд, любовь-морковь и все такое, мол, извини, прощай - не кашляй.
Он не звонил три недели, я уже и думать о нем забыла и вот опять! Надо поговорить, надо увидеться… Только тебя мне сейчас и не хватает! Последний раз позвонил вчера, я наорала на него, что-то вроде "забудь этот номер, козел!" и отключила телефон.
И вот сегодня, в последний день января судьба решила меня добить. С утра начальство задрало нытьем о срочности годовых отчетов. Днем позвонила Танька, и мне пришлось-таки обломать ее с Египтом, за что она обозвала меня дурой, вруньей, динамисткой и "вообще мне не подругой". А к концу дня выдали уменьшенную на пятнадцать (а по моим подсчетам на все двадцать) процентов зарплату.
Покидая офис вечером, выжатая как лимон, я почему-то вспомнила рассказ Чехова "Жизнь прекрасна".
- Могло бы быть и хуже, - вслух повторила я фразу Антон Палыча.
"Ага" - хитро подмигнули мне фары моей старенькой девятки.
Я шла к машине, а мой уставший мозг, обычно сканировавший вечернюю местность на предмет опасности, абсолютно проигнорировал троих мужиков, стоящих возле припаркованного напротив черного Рено. Поэтому, когда меня довольно грубо схватили за волосы, я не сразу поняла, в чем дело.
- Заорешь - убью! - прошипел мне в ухо схвативший меня и упёр мне в спину острый предмет. - Быстро в машину!
Двое других тут же схватили меня за руки, отняли сумочку и втолкали на заднее сиденье. При этом я довольно сильно ударилась ногой о порожек и громко ойкнула.
- Сказали тебе - молчи! - процедил сквозь зубы забравшийся вслед за мной здоровенный мужичище.
С другой стороны втиснулся остроносый седеющий мэн и зыркнул на меня из-под бровей таким взглядом, что я потеряла дар речи. За руль сел схвативший меня усач лет сорока, и Рено сорвался с места.
Животный страх сразу сковал все члены, ощущения вдруг притупились, и мой мочевой пузырь непременно опустел бы, не побывай я перед выходом в дамской комнате. Где-то в глубине оцепеневшего сознания я понимала, что надо что-то делать, но сам факт того, что меня похитили и куда-то везут, был настолько невероятен, что я минуты две прикидывала, не снится ли мне все это. Оказывается, быстро соображать в экстремальных ситуациях люди могут только в кино. Сидевший рядом толстяк торопливо нажимал кнопки сотового:
- На Дмитровке пробка. Давай в объезд, - кинул он водителю.
Усач молча свернул с шоссе и мы поехали дворами.
- Куда вы меня везете? - наконец выйдя из ступора, спросила я осипшим голосом.
- Молчите, барышня! Вам же лучше будет, - удивительно спокойно ответил мне остроносый.
Этот внезапный переход на "вы" подействовал на меня как пинок под зад. Мысли сразу перестали быть тягучими и заметались внутри черепной коробки. Как на ускоренном просмотре перед глазами забегали кадры из увиденных бандитских сериалов. Мозг мгновенно отфильтровал сцены с похищениями и действия несчастных жертв. Однако на горе мне рядом не оказалось ни тяжелого предмета, ни случайно валявшегося пистолета. А попытки драться, если кинематограф не врал, всегда приводили к тому, что похищенного связывали и заклеивали рот. Поэтому я попробовала пригрозить бандитам:
- Учтите, меня будут искать! И найдут! А вам всем светит статья и долгий срок! - я вложила в свою тираду как можно больше уверенности и строгости. Однако усатый за рулем громко хмыкнул, а сидевшие рядом заулыбались какими-то хищными улыбками. Мне не приказали заткнуться, и меня понесло:
- Немедленно высадите меня!!! - я окончательно осмелела и уже готова была вцепиться в ближайшего бандита. - Или я заявлю в милицию!
Мужики только засмеялись в ответ, а толстяк спокойно сказал:
- Ладно, ладно, заявишь, только сначала твой папаша-олигарх заплатит нам миллион долларов.
Меня как током прошибло: бандиты, скорее всего, ошиблись и приняли меня за другую! Надо убедить их, и я спасена.
- Но у меня нет папаши-олигарха! Вы все перепутали! Отпустите меня сейчас же!
- Да он пошутил, не кипятись, - так же спокойно сказал усатый, и вся троица покатилась со смеху.
Я почему-то сразу поверила, что это действительно шутка, так как на серьезных бандитов-вымогателей они все-таки не были похожи.
- Ребят, ну скажите, что вам нужно? - в моем голосе против воли появились вдруг плаксивые нотки. - У меня деньги есть, можете взять, отпустите только!
- Отпустите меня в Гималаи, отпустите меня насовсем… - пританцовывая на сидении, весело затянул толстяк, и остальные тут же подхватили, - а не то я завою, а не то я залаю, а не то я кого-нибудь съем!
- Ам! - худощавый клацнул зубами прямо рядом с моим ухом, я охнула от неожиданности, и мужики опять закатились.
Толстяк смеялся так заразительно, что я даже немного успокоилась. Усач тут же рассказал пошлый анекдот про Распутину, и похитители чуть не полопались от смеха.
Я не выдержала:
- Прекратите немедленно и дайте мне телефон! Если я сейчас же не позвоню мужу, он заявит о моей пропаже в милицию!
Сидевших рядом накрыл очередной приступ хохота, а усатый за рулем, просмеявшись и утирая слезы с глаз, сказал:
- Милочка, да у тебя даже парня нет!
Меня окатила новая волна испуга: они знают обо мне больше, чем я думала. Боже мой, ну кто они, чего хотят, почему ржут все время???
- Наркоты несчастные! - обиженно буркнула я и уткнулась подбородком в пальто, продолжая перебирать варианты спасения.
За окном тем временем погасли городские огни, и Рено вылетел на какое-то подмосковное шоссе. Прошло уже, наверное, около часа, а мужики продолжали веселиться, травя анекдоты и просто байки из Интернета, и вроде даже забыли обо мне. Я же продолжала метаться в непонятках: мне больше не угрожали, ко мне не приставали, и я была уверена на все сто, что они никакие не наркоманы и абсолютно трезвые. Однако меня, тем не менее, похитили и везут в неизвестность как тупую овцу. Должно же быть всему этому какое-то разумное объяснение?!
- Куда мы едем? - наконец спросила я, когда хохочущая троица немного устала и примолкла.
- На дачу, - буднично ответил худощавый.
- На к…какую дачу? Зачем? - красная лампочка вспыхнула в моей голове.
- Эээээхххх… - не отрывая взгляда от дороги, усатый выгнул спину и покрутил головой, разминая шею. - Понимаешь, красавица, у нашего друга сегодня день рождения, ну мы и решили сделать ему подарок. Он, знаешь ли, любит блондинок.
У меня от возмущения перехватило дыхание:
- Да вы… да вы что… да за кого вы меня приняли?! Я вам не девочка по вызову!!! Шлюх вам мало, что ли? Везите меня назад, сейчас же! - я чуть не забрызгала слюной моих незадачливых похитителей.
- Да он шлюхами не интересуется, - протянул толстяк, глядя в окно.
У меня похолодели колени, и я живо представила, как меня в неизвестном месте насилует какой-то маньяк, а потом в лучшем случае выбрасывает замерзать в лесу, а в худшем (в каком же это было фильме?) расчленяет и жарит в духовке. Напичканная ужастиками и боевиками память с мстительной тщательностью рисовала всевозможные варианты моей кончины, от чего меня начала бить мелкая дрожь. "Господи, - мысленно обратилась я к темному потолку машины, - если выживу, обещаю, никогда больше не буду смотреть ужастики… и боевики… и новости… и эротику по ДТВ…и…
- Приехали! - прервал мои молитвы водитель. - Станция Березай - хошь-нехошь - вылезай!
Толстяк и носатый вывели меня из машины. Оглядевшись, я поняла, что это какой-то дачный поселок. Меня взяли под руки и поволокли к единственному дому, где горел свет.
В прихожей было очень тепло, и троица с наслаждением поскидывала куртки и обувь.
- У нас принято снимать верхнюю одежду, - серьезно произнес усатый. Усы у него были рыжие и длинные, а глаза, несмотря на серьезность тона, хитрые и задорные. В свете тусклой лампы я лихорадочно пыталась в деталях запомнить лица бандитов.
- Вам помочь, барышня? - видя, что я стою как столб, остроносый двинулся в мою сторону, от чего я отпрыгнула на пару метров и стала быстро снимать пальто и сапоги, не сводя глаз с кудрявой шевелюры худощавого.
Толстяк тем временем куда-то исчез, а через минуту выглянул из комнаты в конце коридора и торжественно произнес:
- Прошу, коллеги!
Ноги мои приросли к полу, а страх ледяной волной окатил спину и ягодицы и застрял где-то в коленях.
- Не бойся! - как-то не к месту по-отечески произнес усатый дядька и уверенно взял меня за руку.
На деревянных ногах я проследовала за похитителями к указанной двери. Когда мы вчетвером зашли туда, сердце мое ухнуло куда-то в район пяток: спальня. Широченная кровать посреди небольшой комнаты выглядела как плаха. Толстяк, на секунду вдруг став серьезным, протянул ко мне руку и сказал:
- Ваш пиджачок, барышня! И блузку!
Я затравлено посмотрела на всех троих. Меня колотило. Более безвыходного положения в моей жизни еще не было.
- Пожалуйста, девушка! Не заставляйте усталых дядей заниматься физическим трудом, - с улыбкой произнес усач.
Что-то здесь было не так. В том, что меня сейчас изнасилуют, я не сомневалась. Но мои невероятно веселые похитители предлагают мне… как мило!... раздеться добровольно! И тут я реально ощутила, что у меня закипают мозги. В голове тоненько запищало, точно монитор у кровати только что умершего больного, и я погрузилась в транс. Плохо вижу, плохо слышу, плохо соображаю, не могу ни шевельнуться, ни моргнуть. Не знаю, долго ли я так стояла с дебильным выражением лица, но мужикам явно надоело. Я скорее почувствовала, чем увидела, как двое из них аккуратно сняли с меня пиджак, расстегнули и сняли блузку, оставив в лифчике, мини-юбке и колготках. Потом все втроем подхватили меня как тряпичную куклу и опрокинули на кровать. Только моя спина коснулась покрывала, как ступор мой растворился в воздухе, звуки и свет внезапно заполнили мозг. Я обрела способность двигаться, и тут же укусила державшего меня за запястье толстяка.
- Ааау!.. Барышня кусается! - он перехватил меня другой рукой, недовольно разглядывая укус. - Пусть теперь камрад ставит мне ящик пива!
Остроносый и толстяк встали по бокам от меня и держали за лодыжки и запястья, а усач разматывал какие-то куски ткани и, улыбаясь, приговаривал:
- Не тратьте силы, девушка. Они вам еще понадобятся, - он взял мою лодыжку, быстро и крепко обвязал ее широкой полоской ткани и притянул к углу кровати. Потом другую, так что мои ноги оказались разведены, а юбка позорно задралась. Когда он закончил так же связывать мои запястья, я запоздало затрепыхалась, почувствовав себя индейкой, разложенной на сковородке. Путы были мягкие, но очень крепкие. Я сопела и извивалась, но могла лишь слегка согнуть ноги в коленях и руки в локтях.
- Отлично, барышня! - проговорил остроносый, глядя на мои тщетные усилия.
- Приятного вечера! - засмеялся толстяк, проведя ногтем по моей ступне.
- Ай! - вскрикнула я от внезапной щекотки и дернула ногой, от чего троица опять заржала и повалила к выходу.
"Куда это они?" - мои странные похитители явно собирались уходить.
"У нашего друга сегодня день рождения, ну мы и решили сделать ему подарок" - вспомнились мне слова усача.
Боже! Меня оставили одну на съедение какому-то маньяку. Внутри все похолодело, а в дверь настойчиво и ритмично застучали. Спустя мгновение я поняла, что это мое собственное сердце бьется в грудной клетке, желая выпрыгнуть и смотаться подальше от этого места. К весельчакам-то я уже даже как-то привыкла… но впереди была такая неизвестность… Нервы мои сдали и я банально разревелась.
Снаружи послышался звук заводимого авто, голоса стихли, и я готова была поспорить, что Рено с троицей укатил в ночь.

* * *

Не знаю, сколько я так лежала, возможно, минут пять. В таком положении время замирает. Где-то в доме скрипнула половица. Я зажмурилась и не придумала ничего лучшего, чем притвориться мертвой.
Дверь спальни открылась, в нее вошел человек, и, постояв немного, опустился рядом со мной на кровать.
- Привет!
Если бы он дал мне пощечину, я не дернулась бы сильнее. Заморгав заплаканными глазами, я попыталась смахнуть пелену слез и поверить в то, что вижу и слышу. Рядом со мной сидел Макс и улыбался самой невинной улыбкой!
С минуту я немо, как рыба, открывала и закрывала рот, пытаясь выговорить хоть что-то. Но у меня просто остановилось дыхание.
- Ттт…Т..ты? ТЫ! ТЫЫЫ!!! - если бы я могла убить этого гада взглядом или плюнуть ядовитой слюной, сделала бы в ту же секунду!
- Напугали мы тебя? - более невинной рожи нельзя было и вообразить!
Я сглотнула пересохшим горлом и прошипела:
- Ты урод… ты дебил… недоносок… сучий потрох… ты… член с ушами, даже не представляешь, что я пережила!!! Да ты у меня десять лет жизни отнял!!! - я изо всех сил выкручивалась из спутывавших мои конечности тряпок. - Немедленно развяжи меня, извинись и отвези домой, и, может быть, я не заявлю на всю вашу веселую компанию…
- Да ладно тебе, - спокойно произнес Макс. - Раз уж ты у меня в гостях, может, поговорим?
- Пагавариииим… - передразнила я его. - Да меня тошнит от твоего голоса, от твоей морды и от этого места!!!
- Смотри, кровать не испачкай, - он улыбался во все тридцать два зуба.
Я устала от тщетных попыток освободиться, расслабилась и вложила в свои слова как можно больше презрения:
- Давай, изнасилуй меня, скотина паршивая! Что, не смог завоевать сердце девушки? Решил по-простому, да?
- Лен, а с чего ты взяла, что я стану тебя насиловать? - теперь он улыбался так, как будто решил сотворить со мной нечто такое, по сравнению с чем изнасилование покажется мне игрой в снежки. Сердце мое пропустило один удар.
- А зачем тогда все это? - я потрясла связанными конечностями.
- Хочу поиграть с тобой, - он заулыбался еще хитрее. - Было же нам когда-то весело вместе?
В моем положении слово "поиграть" означало только одно: "порезать на куски".
- Ты совсем свихнулся, маньяк чертов, - я смерила его испепеляющим взглядом и отвернулась, моля природу, чтобы она позволила мне быстро отрубиться и ничего не чувствовать.
Он хмыкнул, взобрался с ногами на кровать и навис надо мной. Не переставая улыбаться, он ласково поправил мои растрепавшиеся волосы, погладил по щеке.
"Господи, скорее бы он уже начал… и закончил со всем этим!"
Но, видимо, атеистов бог не слышит: Макс не торопился.
Он подцепил указательным пальцем мою цепочку и долгую минуту, делая вид, что расправляет ее, гладил меня по шее.
- Лен, давай поспорим… - поглаживания прекратились. Молот в моей груди ухнул и замер. Макс заговорил медленно, выделяя каждое слово:
- Сейчас половина десятого. Если до половины одиннадцатого ты не скажешь "Макс, возьми меня!"... - он сделал паузу, а я беспокойно осмотрела его лицо в поисках признаков сумасшествия.
- То что..? - осторожно поинтересовалась я.
- Я развяжу тебя, отвезу домой и никогда больше не позвоню, - так же четко произнес он.
Я долго-долго смотрела на него, не веря в услышанное. Понятно, что парень не в себе, но чтобы настолько… Видя, как меняется выражение моего лица, он не выдержал и захихикал.
- Всего один час, Ленок, чего тебе стоит? - его хитрющая улыбка напомнила мне вдруг старый анекдот про дьявола и нового русского, и я чуть не сказала вслух: "Я не пойму, где ты меня кидаешь?".
Спор, который предлагал Макс, явно был с подвохом. Но я, хоть убей, не могла понять, какими пытками он может заставить меня произнести этот бред?
Предчувствуя, что живой и невредимой он все равно меня отсюда не выпустит, я (была - не была) решила согласиться, предварительно дав себе смертельную клятву: не произносить ни слова, что бы это животное надо мной ни учинило.
- Идет! - проронила я последнее, как мне казалось, слово в своей жизни.
Макс хищно облизнулся, не переставая улыбаться. Потом его правая рука легла на мой левый бок, а ногти тихонько поскребли по моим ребрам. Раскаленные до бела нервы ощутили дикую щекотку, я непроизвольно выдала громкое "Ааааййй!" и дернулась вправо. Макс также спокойно проскреб другой рукой по правому боку: "Ааааййй!". Мои глаза от ужаса вылезли из орбит, когда я все поняла.
- Макс, не смей! - тут же забыв свою клятву, выпалила я. Такой подлости я не ожидала! Сразу вспомнились наши прогулки по Ботаническому саду, когда он исподтишка хватал меня за бока, а я при этом громко взвизгивала, притворно ругалась и кидалась в него желтыми листьями. Пару раз он прижимал меня к дереву, чтобы пощекотать подольше. После минуты щекотки тело мое предательски слабело, ноги наливались свинцом, а рот выдавал ха-ха уже против моей воли. Поэтому, если я была не в настроении, парень знал, как заставить меня хохотать до слез. У меня началась паника, когда я вспомнила, что разрешила ему делать с собой все что угодно в течение часа. Нет, такой пытки я не вынесу!
- Макс, развяжи меня! Спор отменяется! Это серьезно! Мне совсем не смешно! Ты не можешь этого сделать! - я дернулась так, что хрустнули суставы.
- Могу. И сделаю, - он все также улыбался, разглядывая мои подмышки.
- Максим, - я готова была зареветь, - ну пожалуйста!
- Расслабься! - он поймал слезинку, которая хотела закатиться мне в ухо.
"Фиг тебе!" - с каким-то злорадством подумала я. Я знала эти невыносимые ощущения: если расслабишься - размякнешь за минуту. А вот если напрячь мышцы, щекотку можно терпеть дольше. Час… скорее всего нет, но попробовать можно. Я плотно стиснула зубы, чтобы не смеяться и не доставлять ему удовольствия.
Мой мучитель начал исследовать мои подмышки. Сперва ногтями, потом подушечками пальцев с легким нажимом, пощипывая время от времени гладкую кожу. В голове мелькнула дурацкая мысль о том, что небритые подмышки, возможно, спасли бы мое положение. А может, и нет. Вскоре из меня пошел тонкий писк "Иииииииййй!". Его пальцы внезапно укусили меня за ребра. Я ахнула. Как два взбесившихся паука, они заползали вверх и вниз, вверх и вниз. Я вся покрылась мурашками, электричество тонко покалывало в позвонках, а дыхание предательски участилось. Больше не было сил сдерживаться:
- Мммммххаааааааааааййй! - я вскрикнула и посмотрела на Максима умоляющим взглядом, отчего его улыбка стала еще шире. - Мхаааакс! Аааййййхх! Аааййййхх! Аааййййхх! Аааййййхх! - теперь он поочередно щекотал каждое ребрышко с двух сторон сразу. Ощущения нарастали по мере того, как он спускался сверху вниз. Как только он надавил на промежуток между двумя последними, я выгнулась мостиком и меня прорвало:
- Аааааааай-хе-хе-хе-хе-хеееееееееееееееееееет!!! - я затрепыхалась в своих оковах, пытаясь скинуть его пальцы. Макс не отпускал, и щекотка становилась невыносимой. - Ууууууууммммммааааааааааааааааайййха-ха-ха-ха-ха-ха-хваааааааааааааааа!!!
Видя, как я беснуюсь, он неохотно остановился. Следующую минуту было слышно только мое сбившееся дыхание да Максовы хихиканья.
- Хочешь еще? - весело спросил он.
Едва я успела набрать воздуха в легкие, как он атаковал эти точки снова. Ощущения почему-то обострились в несколько раз.
- Ааааииииииииииййййнннньхе-хе-хе-хе-хеееееееееееееееет!!! - я задергалась с такой силой, что путы впились мне в запястья и лодыжки. И мне было бы, наверное, больно, если б не было так щекотно. - Маааааааааааааааааааааахс!!! Хваааааааааааааааааааааааахххх!!!
Прекххххххррррррраааааааааа-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-хааааааааааааааиииииииийййййййй!!!
Он дал мне еще передышку. Мое дыхание стало похоже на то, как собаки обнюхивают съестное, часто-часто набирая и выдыхая воздух. Я уже мысленно валялась в ногах моего мучителя, прося пощады, но, разумеется, вслух ничего не произнесла. Только смотрела на него, как затравленный зверек. Макса это развеселило. Он сделал из пальцев "козу рогатую" и стал медленно приближать их к моему животу. Я вжалась в кровать, мечтая нырнуть куда-нибудь глубоко в матрац. Он начал с пупка (не самое слабое мое место), покружил вокруг, поскреб под грудью, чуть прошелся по ребрам. Я извивалась и пыхтела, но не произнесла ни звука. А потом он случайно (или нет) провел ногтями по коже сбоку чуть ниже талии. И я оглохла от собственного визга:
- Аааййййййййхи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-инееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет!!!
Он тут же прекратил и, смеясь, почесал пальцем у себя в ухе, делая вид, что тоже малость оглох. Пока я восстанавливала дыхание, он нежно гладил меня по животу и бокам теплыми ладонями. А потом взял и резко задрал мне юбку к самой груди. Я выдохнула. Его пальцы заскользили по моим трусикам, просвечивающимся сквозь колготки, а в долгом взгляде, который он мне подарил, появилось нечто такое, отчего между ног у меня начало собираться предательское тепло. Несколько минут я молчала, морщась и кусая губы от невыносимо сладкой щекотки. Порой только резко выдыхала и вздрагивала, когда он слегка задевал ногтем мою "горячую точку" чуть ниже талии.
Шаловливые пальцы уже резвились на внутренней поверхности бедер, отчего те мелко задрожали, и, хотела я того или нет, из меня стали вырываться тихие стоны. Он тщательно начал исследовать каждый сантиметр моих дрожащих ног. И вскоре выяснил, тихо посмеиваясь, что, пощекотав колени, можно извлечь из меня примерно следующее:
- Нет… нет… нет… нет… нет… нет… нет… нет… аааааиииииииийййй!!! Макс, миленький, не здесь, пожалуйста!!! Нньххеееееееееееехе-хе-хе-хе-хе-хеееет!
- Миленький? - с издевательский усмешкой глянул он на меня, не переставая терзать мои коленки. - А куда подевался член с ушами?
- Мхаксиииииииииииииииииииим! Лхаааааааааапочкха! Кооооотик!
Перестхаааааааань… - на меня накатывала слабость. Я уже ощущала не щекотку, а острое желание, и каждое его прикосновение отзывалось ощутимым пульсом внизу живота. Я заерзала на спине, не в силах больше сдерживаться:
- Пожалуйста! - выдохнула я шепотом.
- Скажи мне это, детка! - он опять навис надо мной, поглаживая бедра.
Я смотрела на него умоляющими влюбленными глазами, а язык отказывался произнести заветную фразу. И тут я почувствовала его колено у себя между ног. Пару раз потерлась об него, и мир взорвался. Через шум в ушах услышала свой собственный долгий крик и на несколько секунд отключилась.
Очнулась я от того, что его ноготь пополз от подмышки через ребра по внешней стороне бедра… о боже!... опять к коленкам, чуть покружил там, заставив меня немного повскрикивать и отправился исследовать ступни.
Говорят, все когда-то бывает впервые. Вот сейчас я впервые узнала, что такое на самом деле "невыносимо щекотно". Это когда чьи-нибудь пальцы легонько ласкают тыльную сторону ступни!
- Максим, мерзавец, восемьсот рублей! - простонала я, почувствовав, как он разорвал зубами колготки и освободил мои пальчики.
Затем он, тоже впервые, узнал, что щекотка моей нежной кожи между пальцами накрывает меня волной такого безудержного желания, что я на этот раз обошлась без его колена.
Он прилег рядом и ласково убрал мне с лица мокрые волосы.
- Милый, хватит, пожалуйста! - сладкие взрывы без мужчины внутри всегда оставляли у меня легкий привкус досады.
- Скажи мне это, детка!
- Ни за что!
- Ладно, тогда еще одно местечко проверю, - лукаво проговорил Макс, сгреб в кулак мои волосы и прижал к постели, так, что я не могла двинуть головой.
- Уууууаааааааааааааааааааааиииииииииииииииййййййййаааааааааааааа!!! - из меня вырвался вопль, когда Максим провел зубами по моему уху.
- Классно, девочка моя! - произнес он после нескольких минут такой пытки и выпустил мои волосы.
Мы лежали рядом и смотрели друг на друга. Не знаю, о чем он думал, он все также слегка улыбался. А я размышляла о том, как смог этот невзрачный парнишка, досаждавший мне своими ухаживаниями, за какой-то час влюбить меня в себя до беспамятства?
- Хочешь чаю? - неожиданно спросил он.
- Хочу.
Макс развязал мои путы, побросав полоски ткани мне на живот, и прыснул со смеху, видя, как я воюю с затекшими руками.
- Сейчас мы тебя реанимируем, у меня фирменная заварка есть! - он задорно ткнул меня в бок и исчез за дверью.
Двадцать минут спустя мы сидели в маленькой кухне и допивали невероятно вкусный чай.
- Одевайся, поехали! - сказал Максим, когда я поставила пустую чашку на стол.
- Куда? - я пыталась сообразить, какая еще поездка грозит мне этой ночью?
- Я же обещал: отвезу тебя домой и исчезну с твоего горизонта… Ты выиграла спор, - он сидел напротив и смотрел на меня своими лукавыми глазищами.
- Я проиграла, Макс!