G/B, M-F

… - Еще выпьем?
- Ну, разве что по бокалу…
- Официант! Еще по бокалу красного и счет, пожалуйста!
Зал ресторана был приятно освещен, из динамиков лилась музыка в стиле "Romantic Collection", а Таня и Андрей, сидя за столом, вновь рассматривали друг друга. Вечер выпускников, с которого они благополучно ушли, возможно, еще продолжался, но им не было до этого никакого дела.
Не всегда выпускники на встречах остаются от начала и до конца как нечто единое - чаще всего бывает так, что бывшие одноклассники, "приняв на грудь", разбиваются по интересам. Вот и Андрей с Таней, выбрав момент, ускользнули из актового зала, из-за столов с шампанским, вином, водкой и разной закуской. Описывать сам порядок встречи смысла нет - как говорится, "кто не был, побудет, а был - не забудет".
Инициатором "побега" был Андрей. С Таней его связывали в школе не слишком тесные отношения - первая красавица класса, гибкое, воздушное существо, и невысокий, коренастый, слегка смуглый мальчик; естественно, обожать себя Таня позволяла, но на расстоянии. Впрочем, такая участь была суждена и остальным мальчишкам. Непринужденная полуулыбка, глаза на пол-лица, легкие вьющиеся волосы, гибкое, стройное тело, угадывающееся под школьной формой - все это могло свести (и сводило) с ума и представителей старших поколений.
Немного похожая на молодую Ирину Алферову, Таня порхала по школе и жизни легко и непринужденно. И неудивительно, что пришедшая в школу молодая учительница музыки Марина Анатольевна (прежняя, Елизавета Петровна, ушла переводом в другую школу - не того ученика хлопнула она линейкой по рукам, рассказывая классу о тяжелой жизни Моцарта), решившая устроить в школе самодеятельный театр, выбрала для первого представления басню "Стрекоза и муравей" и на главную роль - конечно же, Таню.
Муравья тоже долго искать не пришлось. Андрей своей внешностью и упорством в учебе как нельзя лучше подходил для этой роли. Прочую массовку (бабочки и другие жучки-паучки) набрали из учеников младших классов. По замыслу Марины Анатольевны, басня должна была претерпеть радикальные изменения. Во-первых, она становилась мюзиклом, а во-вторых - концовка должна была быть счастливой. Муравей соглашается пустить Стрекозу к себе на зиму, а Стрекоза учит Муравья танцевать, и в конце они, вместе с массовкой, счастливые, танцуют вальс или что-то в этом роде.
Все бы ничего, но была одна загвоздка: Таня понимала, что после премьеры вся школа свяжет ее с Андреем крепче канатов. А такой кавалер, по мнению Тани, никак ее не украшал. Отказаться от главной роли она не могла. Пробовала начать капризничать по поводу Андрея и его места в спектакле, но Марина Анатольевна, женщина хоть и молодая, но твердая, решительно поставила крест на капризах.
- Настоящие актрисы не капризничают, а играют с тем партнером, которого дают.
А присутствовавшая здесь же классная руководительница Жанна Сергеевна ехидно добавила:
- И когда же это ты, Танечка, успела так зазнаться? Не забывай про характеристику! Как, по-твоему, будет звучать такая фраза: "Отказывалась от участия в общественной работе"?
За такую фразу родители, всеми правдами и неправдами пропихивающие Таню в институт, сняли бы с дочки кожу заживо - это как минимум. Поэтому Таня была вынуждена оставить прямое воздействие на окружающих и включить косвенное. Она решила сделать так, чтобы Андрей сам отказался от роли. Способ действия подсказал ей случай в пионерлагере.
Во время игры в "Зарницу" отряд, в котором находился Андрей, должен был ползти через луг, чтобы захватить вражеское знамя. Траву на лугу колхозники скосили, но еще не убрали, и двигаться по лугу босиком было очень щекотно. А уж ползти… в общем, отряд Андрея проиграл. Андрей, не выдержав щекотки, громко захохотал, а потом и вовсе вскочил, выдав противнику местонахождение отряда.
В ночь после игры Андрея наказали жестко, но без следов: привязали руки к спинке кровати и щекотали его соломинкой в носу в течение часа. Неизвестно, какие выводы сделал для себя Андрей, но на тот луг он больше не ходил. Пару дней потом его дразнили, но вскоре ситуация забылась. Андрей и всегда был не особенно на виду, а после этого случая окончательно замкнулся.
Так вот. Финальная сцена включала общий танец. Вокруг счастливой пары - Стрекозы и Муравья - весело пели и плясали прочие насекомые. При этом они частично - примерно до пояса - закрывали главных героев. Таня и решила во время танца щекотать Андрея с тем, чтобы либо его убрали из-за хохота, либо он ушел сам. И она начала претворять идею в жизнь.
Таня рассчитывала, что после пары репетиций Андрей не выдержит, но… дело пошло не так. Андрей морщился, сопел, иногда даже хмыкал, когда становилось совсем невмоготу, но не отказывался от роли. Таня не знала, что и думать.
И вот - премьера. Она была приурочена к майским праздникам. После всех перипетий веселой жизни Стрекозы и тяжелого труда Муравья (Андрею выдали совковую лопату, грабли и ведро уборщицы, и он в черном обтягивающем спортивном костюме с приколотыми лапками и такой же шапочке с усиками возделывал на сцене огород - картонные овощи он носил с особым усердием; на переднем плане в это время Стрекоза, шелестя кисейными крыльями, невесомо порхала по сцене под классическую музыку, время от времени протягивая Муравью руки, как бы зовя его бросить нудную работу; их одноклассник, занимавшийся в кружке "Художественное слово" и периодически выступавший на городском конкурсе чтецов, громко декламировал текст в микрофон) началась финальная сцена. Массовка радостно выбежала из-за кулис, разбилась на пары и начала танец.
Стрекоза подбежала к Муравью, нежно и решительно взяла его за талию и повела в вальсе. Из зрительного зала не было видно, что нежные пальчики Стрекозы мягко, но уверенно впиваются в ребра Муравья. Вскоре в зале заметили, что Стрекоза нежно улыбалась залу, а Муравей вел себя как-то странно: гримасничал, хмыкал, и время от времени трясся всем телом.
Музыка подходила к концу. Таня, раздосадованная от того, что ее план не удался, сразу перед финальным аккордом выполнила давно задуманный трюк: ее длинные, нежные пальчики выполнили пробежку по ребрам Андрея и закрутили фуэте в его подмышках. Этого Андрей уже вытерпеть не смог и прыгнул вверх с диким хохотом. По счастью, финальный аккорд заглушил его вопль, а прыжок был списан зрителями на импровизацию и радость по случаю того, что Стрекоза научила Муравья танцевать.
Дали занавес, актеры выстроились на поклон, но после первого выхода Муравей куда-то исчез. Впрочем, Стрекоза собрала все аплодисменты и была полностью счастлива.
Муравей в это время, сидя под лестницей на первом этаже, со стороны школьных мастерских, пытался собрать свои мысли в нечто цельное. Причиной разброда и шатания в мыслях Андрея было… его возбуждение от щекотки. Это происходило на репетициях, но там это было не так заметно, а обтягивающий костюм на премьере показывал все, и Андрей во время танца мечтал только об одном - чтобы массовка не разбежалась раньше времени. Он был достаточно стеснителен, и хотя понимал, что с ним происходит (подпольные видеопросмотры сыграли свою роль), но не хотел, чтобы ЭТО стало достоянием всей школы. Особенно в конце танца, когда Танины пальцы вызвали у него бурю эмоций, прорвавшуюся в виде вполне физического завершения, испачкавшего костюм. По счастью, пока на черном материале следов заметно не было, но если костюм подсохнет…
Сейчас, сидя под лестницей и переживая вновь и вновь эту сцену, он разрывался надвое: ему было стыдно и сладко. Нежные девичьи пальчики, летающие по телу, ощупывающие ребра, поворачивающиеся между ними, ноготки, скребущие по животу и вновь возвращающиеся к ребрам… Снова и снова, то гладящие, то царапающие, то жмущие… А уж когда они подошли к подмышкам… Андрей затрепетал и вновь ощутил сладостное напряжение ниже живота. Резко замотав головой, он вскочил и бросился к мужскому туалету - он хотел переодеться и хотя бы попробовать застирать костюм.

… от роли? - услышал он Танин голос.
- Прости, что ты сказала? - Андрей усилием воли вырвался из прошлого и посмотрел на Таню. Та была уже навеселе, глаза затуманены. Да и не так уж она была теперь похожа на Ирину Алферову - годы, увы, не щадят никого.
- Я хотела спросить, почему ты тогда не отказался от роли в спектакле? Ты же чувствовал, что я с тобой делала, - Таня улыбалась. Ее улыбка, выпитое вино, атмосфера интимности ресторана - кто скажет, что именно сыграло свою роль в этот момент? А может, все вместе? Как бы там ни было, Андрей ответил прямо:
- Мне нравилось то, что ты делала со мной. Очень нравилось. Я хотел этого.
- И даже на премьере? - Таня прищурила глаза.
- А на премьере… мне понравилось еще больше. Я даже не смог сдержаться… ну, ты понимаешь.
- Даже так? - ее улыбка завораживала, ее глаза о чем-то говорили, ее пальцы жили своей жизнью, сплетаясь на столе в ритме музыки из колонок, и Андрей твердо кивнул головой. В конце концов, ему не семнадцать лет, хватит уже смущаться! Были в его жизни и женщины, и даже две постоянные сожительницы - правда, сейчас осталась одна, вторая нашла себе кавалера побогаче. Что такое секс и все его аспекты, он знал - правда, кое о чем лишь понаслышке, в частности, о БДСМ.
Таня рассматривала его внимательно, в упор, думая о чем-то своем. Андрею под ее взглядом стало как-то спокойно, даже мягко. И вот Таня тряхнула головой, как будто что-то решив для себя, и сказала:
- Послушай, Андрюш… а не поехать ли нам ко мне домой? Вечер такой хороший, не хотелось бы его бросать на полпути. - И она вновь улыбнулась.
- А ты разве не в Москве живешь? - удивился Андрей.
- В Москве, конечно, но мама моя здесь. А сегодня она ушла в гости к подруге, та живет на другом конце города, и останется там ночевать. Нам никто не помешает. Ну так как?
Андрей улыбнулся ей в ответ и быстро кивнул, хотя в душе он готов был радостно кричать и прыгать до потолка - как тогда, на сцене.
Взяв в круглосуточном магазине еще бутылку вина и коробку конфет с вишневым ликером, они пошли к Тане домой - ресторан находился всего в паре кварталов от ее дома.

… Они начали целоваться, еще не успев зажечь свет в комнате. Пиджаки и галстук полетели в угол. Таня, мягко вырвавшись из объятий Андрея, плавно проскользнула к музыкальному центру и нажала кнопку "Play". Зазвучала мелодия из того самого спектакля. Таня, положив Андрею руки на грудь, начала расстегивать на нем рубашку. Андрей, примерно в том же темпе, стал аккуратно подворачивать ее розовую блузку, так приятно скользившую по телу.
Задевая Танины ребра, Андрей услышал ее хихиканье и усилил было нажим, но Таня тут же отстранилась.
- Не спеши, не надо. Все будет постепенно, все будет хорошо, - прошептала она.
Освободив верхние половины тел друг друга, Таня и Андрей положили руки друг другу на бока. Музыка заиграла вновь, и они начали танцевать.
Это был прекрасный танец. Перед Андреем ожило прошлое - с той лишь разницей, что теперь он мог ответить тем же этим длинным, теплым, чувственным, щекотливым пальцам! Пробежка по ребрам для разминки (милое хихиканье), теперь пальцы между ребер и слегка нажать (хихиканье усилилось), сейчас нащупать косточки (визгливые нотки), теперь провести между ребрами и вдоль них к себе и от себя (постанывание), поплясать пальцами на косточках, погладить их (звуки "хе-хе" пополам с подвизгиванием), резко метнуться к животу, поиграть пальцами вокруг пупка (черт, ногти коротки!), спуститься ниже и развести руки по сторонам (молодцы те, кто придумал низкий пояс у юбок!), и снова движение пальцев - поглаживание, вдавливание, царапанье, быстрый перепляс самых кончиков, захват части кожи и щекотка большими пальцами… Пробежаться ногтями вдоль спины, слегка поцарапать ее (у Тани это получилось чувствительнее), пройти через шею, задержаться на груди и сосках (постанывание громче) и вновь вернуться на ребра…
Они проделывали все это друг с другом, последовательность могла меняться, но это было не важно - важно было лишь одно: сладостная пытка другого, поиск чувствительных точек, включение их. Пальцы сливались с кожей, энергия перетекала через них, каждое движение было преисполнено смысла, каждый звук, вырывавшийся из их горл, сочетался с незатейливой мелодией, дополняя и освежая ее. Глаза в глаза, губы в губы, пальцы в тела - для них не существовало ни времени, ни пространства. Просто два светящихся шара, каждый из которых выпускает щупальца и проникает в верхние слои другого, и сливаются их цвета, но каждый остается самим собой…
Играла музыка, и два тела медленно, но верно продвигались в сторону большой двуспальной кровати. Как-то так уж получилось, что в процессе танца одежда спадала с них - да и то сказать, зачем нужна какая-то ткань двум светящимся шарам? Она только мешает познанию, не дает исследовать друг друга как можно полнее. Пальцы не только щекотали, они еще и срывали покровы, убрали границы, вводили в дело новые, еще не задействованные участки тел. Тела отвечали на это возбуждением - кровь приливала куда надо, что-то набухало, что-то поднималось…
Таня, ощутив под коленками край кровати, хотела аккуратно сесть, привлекая к себе Андрея, но тот выполнил особо удачный пируэт ближе к ее паху, она засмеялась в полный голос и, не удержавшись, упала на спину, увлекая за собой Андрея. Все, что она успела сделать - это раздвинуть ноги и выгнуть спину. Андрей, всем сердцем не желавший удерживаться от падения, лишь слегка напрягся, чтобы не раздавить Таню и не причинить ей боли. Однако то, как он вошел в нее, ошеломило Таню. Мощный, сильный и в то же время нежный удар потряс ее всю.
Пальцы не останавливались, и Таня, из последних сил пытаясь не раствориться в их ритме, начала разворачиваться на кровати так, чтобы им обоим было удобнее. Андрей понял ее движения как надо, и вскоре они оба слились в единое целое, не разжимая щекотливых объятий, вновь и вновь заставляя тело другого подчиняться ритму своих пальцев, играя на нем, как на флейте, извлекая из своих пересохших ртов не только смех, но и стоны. Ритм движений их тел постепенно ускорялся, пальцы уже не столько щекотали, сколько просто ощупывали и гладили кожу, слегка потрескивала старая кровать, но это было неважно, ничто в этом мире уже не было важно, кроме обладания друг другом, кроме той энергии, что перетекала между ними, и центров этого перетечения было много - столько, сколько частичек кожи, этих маленьких, щекотливых частичек, тянувшихся к пальцам другого.
И вот экстаз! Пальцы впиваются в кожу, царапают ее, становится немного больно, но это сладостная боль, это новая форма воздействия, это раскрытие самых глубин тела, губы сливаются в поцелуе, зубы покусывают нежную плоть губ, языки переплелись, исследуют рот, десна, внутреннюю поверхность щек. Тела вжимаются друг в друга, зачем людям нужна кожа, она только мешает слиться, соединиться навсегда… Еще несколько толчков… Вспышка! Упоительная сладость! Финал!

… Андрей не знал, сколько прошло времени после того, когда он, обессиленный, распластался поверх Тани. Открыв глаза, он увидел ее лукавый взгляд.
- Тебе не тяжело? - с теплой усмешкой спросила она. Андрей смутился и сдвинулся на край постели.
- Не убегай, милый! - засмеялась Таня. Она встала, нащупала рядом с кроватью пакет (комнату освещали лишь огоньки музыкального центра), вынула бутылку вина и начала обдирать слой, закрывающий пробку. Андрей приподнялся на локте, но Таня остановила его движением руки.
- Лежи, милый, ты устал, тебе надо отдохнуть - у нас еще вся ночь впереди, - сказав это, она лукаво засмеялась.
Легким движением Таня прошла на кухню, и там что-то зазвякало. Андрей, вытянувшись на кровати, попробовал осмыслить ситуацию, но мысли путались, а перед глазами стояла Таня - такая, какой она была только что. Запрокинутая голова, закрытые глаза, смеющееся лицо, открытые, зовущие губы, тело белого мрамора в зеленоватых огоньках аппаратуры и свете фонарей через неплотно прикрытые тюлевые шторы…
Таня вернулась со столиком для завтрака в постель. На столике стояли наполовину пустая бутылка, два полных бокала и тарелочка с нарезанными яблоками. Она поставила столик поверх Андрея и, мягко изогнувшись, нырнула в постель.
Выпив и поцеловавшись, они стали смотреть друг на друга. Таня взяла яблочную дольку и, откусывая от нее, сказала Андрею:
- Не буду задавать банальных вопросов на тему "понравилось или нет" или "а что будет дальше". Но кое-что я у тебя спрошу. Ты чем занимаешься? Работаешь, учишься?
- Работаю, - Андрей невесело усмехнулся.
- На кого-то?
- На себя, но толку с этого… Раньше это называлось "челнок", сейчас "индивидуальный предприниматель". Проблема в том, что и раньше олигархом не был, а сейчас народ меньше стал на рынок ходить - в сетевых магазинах можно все взять. Лучше бы у станка стоял - деньги те же, а геморрою намного меньше. Скажут - будем круглое носить, скажут - квадратное катать. Отвечаешь только за свой станок. - Андрей слабо улыбнулся, вспомнив эту армейскую присказку.
- А учиться не пробовал?
- Не вышло. После школы пробовал поступить, не прошел по баллам, там армия, потом решил свои силы в бизнесе попробовать, ну и вот…
Таня ненадолго задумалась, еще раз внимательно посмотрела на Андрея, потом, резко мотнув головой, сказала:
- Помнишь, ты спрашивал у меня, чем я занимаюсь, а я ответила уклончиво. Так вот - у меня небольшой ночной клуб, для своего круга. Там я ставлю различные шоу, но они… как бы тебе сказать… не для всех. Упаси Бог, - Таня замахала руками, увидев напрягшееся лицо Андрея, - никакой грязи, никакой крови или извращений! Просто они не кассовые, скажем так. В какой-то момент на меня накатила ностальгия, вспомнилось прошлое - да хотя бы вот этот спектакль. И я решила поставить его, с некоторыми изменениями, но главная идея - в том, чтобы не скрывать щекотку. И я хочу предложить тебе участие в этом спектакле. В той самой роли! - Таня улыбнулась.
- Вот так и на сцене? - Андрей опешил. Это было очень неожиданно для него.
- Нет, зачем же так. - Таня нахмурилась. - Могут быть у нас свои маленькие тайны? А на сцене - спектакль и щекотка в конце. Естественно, в сценарий я внесла изменения, но твоя роль останется той же. Я вижу, что нашла единомышленника. От наших усилий спектакль только выиграет - когда все естественно, это же так здорово!
Андрей напряженно думал, и Таня решила зайти с другой стороны.
- А потом, не забывай и о материальной стороне вопроса. Мои посетители - люди не бедные, отдать тысяч 5 - 6 евро за билет для них - не вопрос. Да и цены в самом клубе… в общем, за одно выступление выйдет всяко больше, чем ты имеешь здесь в месяц, а то и в полгода. Ну что скажешь? - Таня оперлась на локоть и выжидательно посмотрела на Андрея.
Андрей наморщил лоб.
- Не знаю… Как-то это все неожиданно. А можно подумать?
- Можно. - Таня вновь улыбнулась. - Но не больше двух дней. Послезавтра вечером я уезжаю в Москву, и мне хотелось бы взять тебя с собой. Утром я дам тебе визитку, в любом случае позвони - что бы ты не решил.
- Утром?
- А ты думал, я тебя вот так вот выгоню на улицу посреди ночи? Да и холодно мне в пустой постели, - Таня призывно изогнулась, - давай выпьем за эту ночь, и иди ко мне, муравейчик мой!