Вторник, 26 июня. День третий.

Тася встретила Артурчика, когда он спускался со второго этажа.

- Артур, ты знаешь, что такое - друг?

- Допустим… - Ответил Артур.

- И что же?

- Друг - это тот, кто с тобой играет.

- Ну… Это, конечно, правильно. Но не только это. Друзья помогают друг другу в трудную минуту. Если человек попал в неприятности или, предположим, совершил ошибку… Его друзья ведь не станут об этом повсюду рассказывать?

- Допустим… - Повторил Артур. - Ну а если человек захочет поиграть? Его друзья ведь не станут донимать его всякими уравнениями? Не станут придумывать нелепые отговорки?

Тася помолчала.

- Тебе, Артурчик, с твоими способностями - прямая дорога в МГИМО. Если, конечно, английским будешь заниматься.

Артурчик скорчил гримаску.

- Хорошо. Но не больше часа в день. А об уравнениях и тому подобной ерунде друзья не заикаются.

- Не знаю, что скажет мама…

- Вот и я не знаю, ЧТО СКАЖЕТ МАМА?

Тася сосчитала про себя до десяти и сказала:

- Ладно. Маме мы скажем, что с уравнениями у нас всё хорошо. А больше ничего говорить не будем. Договорились?

- И тогда я смогу делать всё, что захочу?

- Ну... Всё, что захочешь, но только на нашем участке. Выходить на улицу мама запретила.

- Ладно. - Великодушно согласился Артурчик. - Но на нашем участке - ВСЁ?

Тася вздохнула.

- Всё, что захочешь.

- Тогда договорились. Но ты, Таиса Станиславна, помни: дружба - вещь хрупкая. А то мне большие пацаны тоже один раз говорили - мол, мы друзья. А потом в туалете с девчонками закрыли. Они ещё поплатятся за это. А некоторые уже поплатились.

Тася улыбнулась.

- Нет, Артурчик. Я тебя с девчонками нигде запирать не буду.

- Вот и правильно. Значит, после завтрака я занимаюсь чем хочу по компьютеру. А там - посмотрим.

Артурчик с важным видом прошествовал к столу. На душе у Таси полегчало. Всё оказалось не так страшно.

После завтрака она поднялась на второй этаж и с удивлением обнаружила, что дверь в Запертую Комнату приоткрыта. Конечно, Тася помнила слова Музы Арсеньевны: "Эта комната закрыта, но она вам и не понадобится". И прекрасно поняла, что слова эти были сказаны не просто так. Но когда это любопытство отступало перед здравым смыслом и осторожностью? Особенно, если речь идёт о нормальной молодой женщине? Тася храбро вошла на "запретную территорию" и с интересом осмотрелась.

Это был будуар хозяйки. Столик перед большим трюмо был уставлен бутылочками, баночками, тюбиками и другими предметами, от одного вида которых кружится голова. Шкаф-купе наполняли вечерние платья и другие чудеса. С особой вешалки свисали пояски, шарфики, боа, ремешки, какие-то платочки... По всей комнате зачем-то было разложено множество разнокалиберных перьев - от роскошных - должно быть, фазаньих, - до совсем крохотных. "Коллекционирует она их, что ли?" - Подумала Тася.

А в ящичках трюмо (надо ли говорить, что Тася не удержалась от того, чтобы и туда засунуть свой любопытный носик) обнаружились Муз Арсеньевнины удивительные украшения - у Тасеньки от одного их вида дух захватило. Тася долго любовалась дивными штучками и сама не заметила, как стала распускать ручки - вначале робко, потом чуточку смелее, а там уже - как котёнок, забравшийся на праздничный стол, пока хозяева смотрят салют с балкона!

Тасин сарафанчик полетел на софу, за ним последовало несколько вечерних платьев Музы Арсеньевны, не прошедших проверки прикладыванием к Тасиной фигурке. Тася, в чёрном платье с относительно скромным декольте, но совершенно открытой спинкой, как заведённая, вертелась перед зеркалами.

Колечки, серёжки и всякие висюльки не избежали той же участи. Хотя - вряд ли они были против. В конце концов, Тася украшала их в гораздо большей степени, чем они - её.

Беда подкралась, откуда не ждали - и ударила как молния! Открыв очередной ящичек, Тася нашла в нём чудесное жемчужное ожерелье. Девушка немедленно схватила новую игрушку и как раз пристраивала себе на шейку, когда подлое ожерелье лопнуло и жемчужинки как живые разбежались по всей комнате!

Тася ахнула и бросилась их собирать. Некоторые жемчужинки спрятались от Таси под софу. Забраться под неё сбоку мешала какая-то претенциозная лепная штуковина, а дотянуться из-за неё у Таси никак не получалось. Пришлось влезать под софу с торца.

Когда беглянки были схвачены и крепко сжаты у Таси в кулачке, она почувствовала, что в комнате, кроме неё, кто-то есть. И этому кому-то вздумалось поиграть с её торчащими из-под софы ногами.

От неожиданности она стукнулась головой и ойкнула, но боль потонула в других - ещё более мучительных ощущениях. Кто-то или что-то - тоненькое хихикание не оставляло сомнений в том, что это было Артурчиком - ловило её ножки и вдохновенно щекотало.

- Артур! Прекрати сейчас же!!! - Закричала Тася и сразу же добилась хорошо предсказуемого обратного результата - малолетний садист, убедившись, что его усилия не пропадают даром, продолжил своё дело с удвоенным энтузиазмом.

Стремясь освободить ножки от невыносимых ощущений, Тася пыталась заползти глубже под софу, но быстро упёрлась в стену. Однако Артурчик, обеспокоенный даже этой слабой попыткой лишить его добычи, тотчас принял решительные меры - уселся на Тасины лодыжки, а для большего комфорта подложил под её ступни диванную подушечку. Стопы бедной девушки простёрлись перед ним как лист перед травой или, что вернее - как гусли пред Бояном. Вот только на гуслях народный сказитель учился играть, похоже, у Паганини. И на том спасибо! Джимми Хендрикс, видать, в творческом запое был.

Слёзы заливали Тасе лицо, она задыхалась от непрерывного смеха, визжала и вырывалась, но обстоятельства были против неё.

- Артур! Артур! Перестань! Пожалуйста!

Наконец Артур перестал щекотаться - вместо этого Тася почувствовала, как её щиколотки обматывают чем-то мягким, но прочным. Этого ещё не хватало! Тася упёрлась руками в стену, оттолкнулась изо всех сил и задком наперёд как-то выбралась на свет.

Артурчик, не терявший времени даром, как раз затягивал узел на связывавшем Тасины ноги шёлковом шарфике.

- Артур! Немедленно прекрати!!! - Тася выдернула у него ноги и попыталась развязать.

- А что такого? Ты же сама сказала, что на нашем участке я могу делать, что захочу!

- Связывать себя я не разрешала! И щекотать тоже!

- Но почему? Ты же сказала - ВСЁ! Значит и с тобой! - Вскричал Артур, ошеломлённый таким чудовищным вероломством.

- Делай, что хочешь, но не со мной! Я не игрушка!

- Обманщица! Вот мама узнает, как ты с её бусами обращаешься!

- Блин! - Вести переговоры с этим Меттернихом было положительно невозможно.

- Я думал, мы друзья. Друзья друзей не выдают. - Вещал обманутый в лучших чувствах ребёнок. - А ты, оказывается, всё это так, для обмана говорила. Чтобы я про, как ты в порнухе снимаешься, маме не сказал. А на самом деле никакой ты не друг!

- Артур... Ты всё неправильно понял... Я не обманывала!

- Правда? - Чувствовалось, что Артурчику всё же не хочется прощаться с детской мечтой о справедливом устройстве Вселенной. - И можно играть, во что захочется?

Тася тяжело вздохнула.

- Ну и во что тебе хочется играть?

Счастливая улыбка озарила лицо мальчика:

- В защекочи-училку!

Тася подавилась слюной и закашлялась.

- А может мы… поиграем в что-нибудь другое?

- Ну-у-у... Есть ещё такая игра - угадай-на-что-смотрю. Чур, ты первая!

Тася внимательно посмотрела на Артура.

- Ты смотришь на меня.

- А на ЧТО я на тебе смотрю?

- На лицо... Кажется...

- Тепло...

- На ухо.

- Угадала! За это я должен сказать тебе что-нибудь приятное.

Тася улыбнулась.

- Ну, говори...

- Ты очень красивая. И мамины серёжки так тебе идут! Надо будет об этом тоже маме сказать. Вдруг она их тебе подарит.

- Артурчик! - Тася чуть не расплакалась. - Ну, пожалуйста! Не говори маме!

- А слушаться будешь?

- Буду! Только не рассказывай!

- Тогда играем в защекочи-училку! Ложись на живот, руки сложи на спине.

- Артур, не надо... - Взмолилась девушка.

- А что я могу сделать, если такие правила! Давай, ложись. А я какой-нибудь мамин ремешок выберу... Игра такая. - Артур стянул ремешком Тасины запястья за спиной и крепко связал. - Ты злая училка. Всю школу замучила своими придирками. За это дети связали тебя и по очереди щекочут. - Артурчик удобно устроился у Таси на самом мягком месте. - К кому училка больше придиралась, тому больше щекотать достаётся. А больше всех, - пальчики Артура пролезли в разрез на спинке платья и оказались у Таси на рёбрышках, - ты придиралась к одному мальчику. Травила всяко, - пальчики Артура то тут, то там легонько касались Тасиной кожи, - в компьютер играть запрещала, избивала всё время. И вот настала очередь этого мальчика щекотать. - Пальчики бегали всё быстрее, Тася дышала всё чаще и прерывистее. - А училка всё время кричит: "Артурчик! Прости меня! Я больше не буду!" Ну! Кричи!

Тася задыхалась и постепенно теряла контроль над телом. А телу её невыносимо хотелось извиваться и тихонько повизгивать. Это как минимум.

- Кричи! Что же ты не кричишь? Так не интересно!

- Артур… Перестань… Не надо… - Задыхаясь, умоляла Тася.

В поисках наиболее чувствительных Тасиных местечек, мучитель перенёс свои усилия ниже, благо разрез на платьице, доходящий почти до ягодиц, этому ничуть не препятствовал. Когда пальчики Артура с обеих сторон вторглись на окраины нижней части Тасиного животика, остатки её самоконтроля разлетелись вдребезги. Тася завизжала как поросёнок, осознавший конечность бытия, и забилась как флаг Мозамбика на московском январском ветру

Конечно, Артурчику ужасно хотелось продолжить свои географические исследования внизу Тасиного животика, тем более - некое новое, ему самому непонятное чувство явственно нашёптывало - именно там и прячется самое веселье. Но Тасины бёдра с такою силой колотились об пол, что это предприятие грозило оставить Артура без пальцев, а расставаться с инструментами, показавшими такую эффективность в деле воспитания распоясавшихся училок, ему совсем не улыбалось. И, рассудив здраво, Артурчик отложил свои исследовательские планы до более удобного случая.

Вместо этого, он снова перенёс руки наверх и устроил такой штурм Тасиных рёбер, какой не снился и Александру Васильевичу Суворову, морозной ночью ворвавшемуся на полать к своей кухарке.

Тася извивалась и билась изо всех сил, но ремешок, связывающий её запястья, никак не хотел поддаваться, и шарфик, стягивающий ноги, вёл себя ничуть не лучше. Собрав последние силы, она смогла перевернуться на спину - но если это что-то и изменило - то, увы, не в лучшую для Таси сторону. Не успела она перевести дух, как Артур, временно сброшенный с Тасиных чресел, вновь был "в седле". Скользнув руками по ковру, снизу, через всё тот же злополучный разрез на спине Артурчик снова забрался Тасе под платье, вот только пространства, оказавшегося под его властью, стало не в пример больше, чем раньше.

У Таси больше не было сил вырываться. Она лишь вертела головой из стороны в сторону и хохотала как сумасшедшая.

- Аааартур хахахахахахахаха! Артур, сейчас весь посёлок сбежится!

- А чо ты так хохочешь?

- Ну ты же ихихихихихихихихи ты же меня щекочешь! Я не могу!

- Хм... И правда. Сейчас мы что-нибудь придумаем.

Не успела Тася ничего придумать, как Артур ухватил свисающий со стула синенький платочек, скатал его в комок и бесцеремонно запихал прямо в разинутый от ужаса Тасин ротик.

- Классно ты придумала! А то у меня и правда уши от тебя разболелись. Правда, непонятно, как ты теперь будешь каяться в своих подлостях и умолять о прощении... А то этот мальчик очень на тебя обиделся. Он так просто не скоро отстанет.

Артур снова перекатил Тасю, пребывающую в шоке от этой новой обиды, на животик, согнул ей ноги в коленях и с умным видом принялся выписывать тайные знаки на её подошвах.

- Признайся честно - зачем ты меня травишь? - Скорбно вопрошал горемыка.

- У-у-у-у-у! У-у-у-у-у! - Отвечала Тася.

- За что ты меня так возненавидела?

- Ууу! Ууу!

- Может, внешность моя у тебя отвращение вызывает?

- Уу-уу-уу…

- Но зачем же тогда ты всё время велишь мне раздеваться перед девчонками?

- Ууууу!!! Ууууу!!!!

- Что?! Ты этого никогда не делала?! Какоё наглое враньё!!! Я заставлю тебя признаться…

- Ум-ммм-уууууууууууууууууууууууууууууууу!!!!

- Не желаем мы каяться в своих гнусностях… Хотим и дальше быть плохой!

Артур покачал головой, изумляясь такой запредельной бессовестности, и воспитание зарвавшейся училки продолжилось.

Второе свидетельство Постника. Тот же день.

Ночью опять глядел на неё, спящую. По монитору своему. Одеяло в этот раз не скидывала. Так только, пяточки высунула - а я и тому радёшенек. Поглядеть на неё, когда спит - ну, ангелочек, слеза наворачивается. А сама строгая - страсть! Пацана в ежовых рукавицах держит, то компьютер изымает, то по морде бьёт. Да и правильно. Артурчик этот, Музкин Сын, как его в посёлке прозвали, та ещё шпана. Сколько раз его на чужих участках ловил, крысёныша, за действиями хулиганскими... Верно она его воспитывает, с ними, с нынешними - иначе и нельзя. А проходил давечь у ихнего участка и слышу - хохочет. Да так как-то хохочет… бесовски. У меня аж мурашки побежали. Прямо ведьмочка!

(продолжение следует) ->