Глава 2-1. Уроки английского.

По воде, в дали неясной,
Что-то белое летело,
Что-то плыло и мелькало
В легком утреннем тумане,
Опускалось, подымалось,
Подходя все ближе, ближе.

Лонгфелло. Песнь о Гайавате

Четверг, 28 июня. День пятый. Первое свидетельство Шороховой.

Всё началось с того, что Мишка запустил пальцы мне подмышки. Нет. Не с того. А то непонятно получается. Сначала он, подлюка, не звонил мне целых две недели. Я чуть с ума не свихнулась. Думала, надоела ему, наконец. Ещё бы - шмакодявка метр-на-каблучках. Ни сисек никаких, ни блондинка. Даже не рыжая. Носик-кнопочкой, звать Анькой - кому я такая нужна? То есть, может, кому и нужна. Есть на курсе всякие… Поглядывающие. Но не Мишке же! Мишка - он, гад, красивый. Глаз не оторвёшь. И высокий, и блондин, и в водное поло играет. И вот чего-то стал ко мне клинья подбивать. А чего их подбивать? Разве такому в чём-то откажешь?

Встречаться стали. Месяца два так повстречались и всё. Запропастился куда-то. Врать не буду - ревела. И вот только-только стала приходить в себя - звонит. Как будто вчера расстались. Привет, Ань, на речку съездить хочешь? Пока думала, как бы его поэффектней отшить, сама не заметила, как сказала "ладно". Ну, ладно - так ладно. Что ж поделать, если я такая дура? Но всё-таки решила и характер показать. Всю дорогу обращала на Мишу ноль внимания - то в окошко пялюсь, то развернусь к заднему сидению - с Эллочкой и Русланом беседую.

Приехали - сразу в воду полезли. И так жара, а тут ещё в машине полтора часа как в скороварке. Ну, они-то всё плещутся, а я только окунулась - и на бережок. Пенку постелила и на солнышке лежу, спинкой кверху. Мол, вы там с Мишенькой кувыркайтесь, а я - сама по себе. И нет мне до некоторых никакого дела.

И, видно, стала моя политика плоды приносить. Стало, видать, Мише обидно от моего равнодушия. Только вот я к таким плодам не готова оказалась. Эля с Русланом из речки вылезли и рядом со мной прямо в песочек бухнулись. А Миши что-то не видно. Ну и ладно - мне-то что? Не утонул же он в самом деле, ватерполист недоделанный! А он, злодей, оказывается, в это время ко мне крался. И вот тут-то, подкрамшись, он мне пальцы подмышки и запустил.

Ну, я, в ответ на такую гнусность, понятное дело, завизжала как ужаленная, сначала - от неожиданности, а потом уж - просто от щекотки невыносимой, потому что Мишенька никак не унимался, пальцы, подмышками у меня зажатые, не только не вытаскивал, а ещё и всячески ими там шевелил.

Руслан и Эля, всё это увидав, сразу показали своё истинное лицо. Есть, знаете, такие грибы - ложные опята. Так вот, иные друзья на поверку тоже оказываются ЛОЖНЫЕ. Ложные друзья щекотливых девушек…

Остаться в стороне от такого веселья они, конечно, не могли. Эллочка тут же уселась мне на ноги и принялась их вовсю щекотать. Я уже от этого как обезумела - не выношу там щекотки, сил моих нет! Так нет - мало этого, ещё и Руслан всеми пальцами мне по бокам стрекочет. И вот визжу, хохочу, вырываюсь - а где тут вырвешься? Навалились все втроём!

Он, вообще-то, Мишенька, и раньше так делал. Бывает, заспоришь с ним о чём-нибудь, прижмёшь к стенке аргументами железными, а он вдруг как набросится и давай щекотать беспощадно, а когда я от щекотки уже совсем голову потеряю, постепенно к ласкам переходит. Ну и кончается всё, понятное дело, сексом. А после секса мне спорить уже не хочется, я после секса - с Мишенькой во всём согласная. Вот какой он диктатор! Честно-то говоря, когда я Мишу игнорировать принялась, примерно на такой оборот и рассчитывала. Где-нибудь вечером, когда он уже достаточно помучается, остаться с ним тет-а-тет и пускай набрасывается. Но кто же знал, что он прямо на людях меня тиранить начнёт! Да ещё и вместе со всей компанией! Это уже совсем не по-романтичному!

К тому же, Мише эта забава как-то быстро надоела. Встал он, потянулся так - скучающе, разбежался - бултых в речку! Нет ему, мол, никакого дела до того, что с его девушкой тут происходит. Той же монетою, значит, со мной расплатился. А эти двое - они, конечно, не унялись. Они ещё только-только во вкус вошли! Руслан мне руки за спину сгрёб и лапищей своей оба запястья удерживает, а второй лапой то с одного бока пощекочет, то с другого, а то под животик пролезет и вокруг пупка пальцами шебуршит. Мог бы и не стараться. Мне и того, что Элька с моими ногами вытворяла - хватало по самое не могу!

Так бы, наверное, и прикончили меня эти идиоты. Но не было бы счастья, да несчастье подвалило. Руслан, поганец, заприметив, что Элечка сидит к нам спиной и полностью поглощена моими пятками, а я хохочу как заведённая и слова не могу сказать, чтобы происки его разоблачить, принялся распускать ручонки. То за грудь цапает, то попку тискает - того и гляди, в трусы полезет. А Эля всё это, видать, спинным мозгом почуяла. Обернулась, да как завопит:

- Ты кого мацаешь?! Ты меня мацай! - И как прыгнет Руслану на спину!

В общем, не до меня им стало - такую возню подняли, что песок столбом стоял. Ни дать, ни взять - буря в пустыне! Хотела им кому-нибудь пинка отвесить, да вовремя опомнилась - ещё не хватало пальцы об них переломать!

Развернулась я и пошла куда глаза глядят - по бережку, куда-нибудь подальше от паршивцев этих. Иду, бурчу себе под нос - на Мишку обиделась, на Эльку обиделась, на Руслана обиделась, на весь мир обиделась. Иду-иду, метров двести отмахала, вдруг слышу:

- Ох, Артур! Хватит! Прекрати сейчас же! Люди же услышат!

Ага, думаю, ну хоть кому-то хорошо! А впереди меня лес на берег выходит, кусты почти до воды тянутся. Вот из-за этих-то кустов всё это и доносится. Ладно - говорю про себя, - любопытство погубило кошку, но я-то не кошка, а девушка. Подкралась я потихонечку, встала на коленки и осторожно из-за кустов выглядываю.

И открылось моим глазам премиленькое местечко. За кустами снова начинался песок, а метров через 6-7 - обратно кусты - и получился такой песчаный пятачок, с трёх сторон кустами и лесом окружённый - ну прямо в самый раз для любителей интима у воды.

И любители имели место. Вернее, вначале-то я на любительницу уставилась - благо, было на что уставляться. По центру пятачка одеяльце было расстелено. Вот на нём она и лежала - немного постарше меня, светловолосая, самую малость пухленькая, симпатичная. Из тех девушек, кого сразу хочется отправить на телевидение - сниматься в рекламе чего-то страшно вкусного и располагающего к избыточному весу - они такие уютные и аппетитные, что с первого взгляда возникает желание что-нибудь съесть.

Ну и что? - Спросите вы, - Лежит себе на пляже такая вот пряничная девушка, и наверняка в одном купальнике, и, как водится, кверху попкой, и в руках у неё уж конечно - глянцевый журнальчик, который она с огромным интересом перелистывает, причём - непременно с конца. Ну и что? Что здесь особенного, на что можно было бы так уж "уставляться"? Мы видели такое сотни раз, и не только на картинках в стиле пин-ап!

Что особенного? Ну, в общем и целом - ничего. И действительно - в купальнике, и натурально - кверху попкой. Угадали! Только с глянцевым журнальчиком чуток промахнулись. Но даже если бы такой у неё и нашёлся, листать его - не важно, с конца или с начала - милашке пришлось бы своим симпатичным носиком. А какие ещё могут быть варианты, если руки связаны за спиной, а ноги - мало, что связаны, так ещё согнуты в коленях и к рукам приторочены? В общем, связали бабу буквой "О" и бесцеремонно пользуются её бедственным положением!

Вот это да. - Думаю, - Вот это понимают люди толк в удовольствиях. Мишенька мне как-то показывал клипы с чем-то подобным. Я, конечно, сделала вид, что ужаснулась и изругала его грязным извращенцем, но секс потом был бурный и не столько с Мишиной стороны, сколько с моей.

Тут я, наконец, обратила взгляд на кавалера - что же это за затейник такой? Как они вообще выглядят в природе - такие затейники? И вот здесь я испытала шок! Потому что изобретательному партнёру пряничной девушки даже до пубертатного периода явно не хватало годика-двух. Лет 10-12 пацанёнку, не больше. Ай да пионерия произрастает в нашей счастливой стране! Орлы!

Пионер-затейник сидел ко мне спиной и что-то такое интересное с дамочкой выделывал, отчего она всё время хихикала и упрашивала "немедленно перестать". Что же это он с ней вытворяет? Так ведь щекочет, окаянный! Это что у нас этим летом - щекотливый сезон открылся? На каждом шагу кто-нибудь кого-нибудь на ха-ха настойчиво пробивает! То-то она, бедная, так хихикает! И всё упрашивает - не надо, не надо, хватит - услышит же кто-нибудь! Ну, понятно. Я бы на её месте тоже беспокоилась. Мало ли кто услышать может. Набегут какие-нибудь пьяные оглопезы, а тут - девица на безлюдном пляже, по рукам и ногам связанная - кушать подано. Нешуточным боком может всё обернуться.

А пионерия - знай, наяривает. Устроился парнишка со всеми удобствами - барышня перед ним в колечко свёрнута, всё под рукой - то пятки ей поскребёт, то рёбрышки попересчитывает. Она уж криком кричит - вот-вот оглопезы услышат, насильничать её придут! Собственно, одна оглопезка уже здесь, но барышня, на счастье своё, об этом пока не знает.

- Артур! - Кричит. - Я не могу больше! Ты хоть рот мне завяжи!

Ха! А это вариант! Гибко дамочка мыслит. Мальчишке эта идея, видно, тоже понравилась. Огляделся он и носки свои, в сандалики аккуратно положенные, хватает. У барышни даже глаза округлились, как увидела, что ей в рот засунуть норовят.

- Ты что?! - Кричит. - Брось сейчас же! Вон у меня в сумочке чистый платочек возьми!

Послушался мальчик и в сумочку к ней полез. А я, приглядевшись, в который раз поразилась детской изобретательности. Знаете, чем он её связал? Её же собственными босоножками! Знаете, такие - в греческом стиле, с ремешками до колена? И кто бы мог подумать, что этим ремешкам такое оригинальное применение найдётся!

Парнишка в сумочке пошуршал-пошуршал и вернулся к пленнице своей - тишину наводить, платочек в рот ей упихивать.

И настолько эта сладкая парочка была поглощена друг другом, что в окружающих окрестностях, похоже, уже ничего не видела. Потому, как я из кустов выбралась и на песочек уселась от них шагах в трёх, они и не заметили. Наверное, с их точки зрения я на манер доброй феи прям из воздуха выпорхнула. По-крайней мере, мальчонка, совсем уж собравшийся вернуться к своему почтенному занятию, уставился на меня, разинув рот.

И дамочка глянула. Со смешанными чувствами. И беспокойство там было, и стыд, и надежда на спасение, но и досада, что прервали на самом интересном месте - тоже промелькнула. Ага. Сложный внутренний мир - всё понятно.

- Привет!

- А-а-а… Привет…

- Что это вы тут с тётенькой делаете?

- Ну… это… Таисия Станиславна. Она это… домашняя учительница. Английскому меня учит.

- О! Это теперь так учат английскому? Оригинально! Таисия Станиславна, приятно познакомиться. Меня Аня зовут.

- Ага. А я Артур.

- Очень приятно, Артур. Какие у вас интересные методы, Таисия Станиславна. Впервые с такой обучающей техникой сталкиваюсь. А можно, вы и со мной позанимаетесь?

Бедная Таисия не знала, куда глаза девать.

- Да не-е-е… Это не методы. Это поспорили мы с ней. Про тот вон парус. Таиска говорит: яхта, яхта, а я же знаю, что никакая не яхта, а просто доска с парусом - Генкин брат катается, вот и предложил на спор, если яхта - мы прямо сейчас домой идём, а то у Таиски Станиславны там какие-то срочные дела вдруг вспомнились, а если не яхта, ну… я её пощекочу тогда. Таиска Станиславна щекотки ужас как боится. Сразу визг поднимает и по рукам меня колотит. Как такой случай было упустить? Теперь всласть пощекочу, пока не надоест.

- Ах, вот оно что! Пари! Всё понятно. Истинные леди слово держат, чего бы это не стоило. Правда, Таисия Станиславна? Надо же, Артур, как повезло тебе с англичанкой! Вот бы мне такую!

- Ну… Этот вопрос можно решить… на взаимовыгодной основе.

- То есть ты свою щекотливую учительницу мне в аренду предлагаешь? - Я развеселилась. - И какие условия?

Мальчик воззрился на меня не совсем детским взглядом.

- Лифчик снимешь - и щекочи сколько влезет.

Я чуть не рухнула. Ну и детки пошли! Или он таким образом меня отшить пытается? А не на ту напал! Да, собственно, что я теряю - со своим 65B? Глядя на мальчика с самой доброй улыбкой, какая только нашлась на складе, я молча сняла топ своего купальника.

- Пойдёт?

Паренёк проглотил слюну и кивнул. Я пересела ближе к объекту соглашения. До чего красивые ступни у некоторых бывают, прямо завидки берут! Такие все аккуратненькие, ровненькие, ничего лишнего, и пальчики как ягодки… Я медленно провела пальцами по её подошвам. Так. Рефлекс безукоризненный. Невропатологи ликуют! Я тоже. Упёршись основаниями ладошек в её пятки, чтобы исключить эти рефлекторные взбрыки, я медленно, нежно, едва касаясь, заиграла пальцами по высоким, дивно изогнутым сводам её ступней. При всём моём малом росте, длинною пальцев боженька меня не обидел – и на ногах они у меня как у обезьянки, и на руках как у пианистки. А у особы, попавшейся в мои музыкальные лапки, ступни были не сказать, чтобы совсем маленькие, но и не больно крупные – в самый раз под мои пальчики, чтобы и пяточки придерживать и доставать почти повсюду.

Барышня напряглась как натянутая струна и тоненько заскулила. Я продолжала нежно перебирать пальцами поверхность её подошв и звуки из-под кляпа постепенно соскользнули в средний регистр. Чарующие, волшебные звуки! Я и в самом деле почувствовала себя музыкантом, а её – прекрасным, дивно отстроенным инструментом. Правда, характер моих движений говорил скорее об арфе, чем о пианино.

Поскольку я лишила дамочку возможности дёргать ногами даже в тех скромных пределах, что оставляли ей путы извращённого мальчика, своевольничать она могла лишь всевозможно извивая ступнями, то поджимая, то отгибая назад пальчики. Отдавая должное её энергии, должна сказать, что это ничуть не мешало безупречности моей игры. Вдохновение водило моими пальцами и, как ни старался мой капризный инструмент, всё равно они оказывались в точности там и именно тогда, когда следовало.

О, как чудесно пела моя арфа! Я не удержалась и замурлыкала сама:

- Ой, какие ножки у нас! Ужас, какие хорошенькие! Сразу видно – заботимся мы о ножках, любим их! Ой, а щекотливые какие! Щекотливые-щекотливые-щекотливые-щекотливые! Щекотливые-щекотливые-щекотливые-щекотливые! Артур! – Я отвлеклась на продвинутого пионера. – Хватит мне на сиськи пялиться! Всё удовольствие портишь! Лучше бока ей пощекочи… Ты посмотри, какие они пухленькие и беззащитные… До чего хочется самой с ними поиграться! Если бы я только могла оторваться от этих милых ножек… Так что давай – помогай! Ты пионер или кто?! Ах, ты скаут… Тем более помогай! Скаут не впадает в аут! Особенно когда есть возможность безнаказанно поглумиться над связанной женщиной. Давай глумись, пока не развязали!

Долго упрашивать пионера-героя, то есть – тьфу, скаута-орла – не пришлось. Пристроившись сбоку, он шустро забегал пальцами по Таис-Станиславным рёбрышкам с обеих сторон. Наша арфочка сразу запела выше. Прямо кульминация симфонии хи-хи-мажор! Артур между тем взвинчивал скорость всё выше и выше. Вот они откуда берутся – маленькие фюреры со своими бесконечными блиц-кригами! И жить торопятся, и чувствовать спешат… Ах, Миша, Миша…

Я не поддалась примеру и продолжала тянуть свой изматывающий восточный мотив на флейте, то есть арфе щекотливых ног Тасеньки Станиславны. От нашей контрастной щекотки у бедняжки началось какое-то раздвоение. Визжащая школьница, которую, пользуясь отлучкой физрука, растянули на матах и грубо лапают за рёбра гогочущие одноклассники (на самом деле физрук здесь, за дверью – подглядывает и дрочит, чтоб ему в аду гореть за моё загубленное детство!) И покорная рабыня, изнемогающая от изощрённо-жестоких ласк скучающей госпожи. Она разрывалась между этими двумя ролями. Бедная, бедная Таисия Станиславна!

- Вот щекотала бы и щекотала! Да ведь меня, должно быть, обыскались. Решат ещё, что я утонула… Ах, ну что за пальчики! Таисия Станиславна, вы не возражаете, если я их слегка покусаю? На прощание? Вот спасибо! Вы такая милая!

- А ты с кем тут… загораешь? – Подал голос юный пионер.

Я долго не отвечала, занятая дегустацией.

- Ну… Всякие сверстники… сверстница вот тоже… Знаешь какая сисястая? Смотреть больно! Тебе бы понравилось…

- А эти… сверстники… тоже, как ты, щекотать любят?

- Ого! Ещё как любят-то! – Меня прямо передёрнуло от воспоминаний.

- Так пусть тоже сюда, к нам приходят. Вместе мы её знаешь как защекочем!

- Артур! Тебе что – Таисию Станиславну вообще не жалко?!

- Вот ещё! Так ей и надо – учительнице-мучительнице! Знаешь, сколько она крови моей попила?! Пускай расплачивается… Да и чего такого? С Таиски от щекотки не убудет! Это даже полезно. Я сам в интернете читал.

Я промолчала, ловя языком увёртливые Тасины пальчики.

- Только это! – Продолжил ребёнок-садист. – Пускай денежки готовят. Таиска Станиславна – слишком хороший педагог, чтоб её забесплатно щекотали! Устроим интересный аттракцион – «Защекочи училку»! Сто… Нет, двести рублей за билетик. Победителю – приз. Дополнительная бесплатная щекотка!

Боже мой! Что капитализм с детями делает! Невозможно стало культурно отдохнуть на лоне природы в компании сверстников! Не успеешь налакаться тёплого пивка и остервенеть от тупых Руслановых шуточек, как тебе уже предлагают нечто восхитительно некультурное и до невозможности заманчивое. Всего за сто… нет, за двести рублей. Цивилизация!

- Как будем определять победителя? – Спросила я.

- По громкости мычания.

- Логично.

Смех разбирал меня почти как Таисию Станиславну. Чтобы не расхохотаться, я зажала в зубках сразу несколько её пальчиков и весело забегала по ним язычком. Пальцы мои продолжали задумчиво перебирать невидимые струны на подъёмах ступней нашей девушки-арфы.

- А мой процент? Я же тебе клиентов приведу! Гони вознаграждение!

- Ладно. Ты щекочешь бесплатно. В лифчике.

- А без лифчика я тебе что – уже разонравилась?! – Я прямо задохнулась от возмущения.

Артур оглянулся и окинул плотоядным взглядом мои небольшие, но изящные грудки.

- Да вроде нет… Не разонравилась… А только справедливость во всём должна быть! Всякий труд должен быть оплачен – это у меня папа так всё время говорит. Привела клиента – щекочешь в лифчике. Хотя как хочешь. Можешь хоть без трусов щекотать.

- Кого без трусов? Таисию Станиславну без трусов?! А что - это было бы любопытненько…

- Ну нет. С Таиски Станиславны я трусы снимать не позволю! Мама бы такой поступок не одобрила!

Я тихо плакала от смеха прямо на прелестные пяточки. Артур продолжал невозмутимо тиранить рёбра своей «англичанки». Таисия Станиславна завывала как сирена, попавшая в плен к предприимчивым мореходам. Вдалеке на речной глади белел одинокий парус.

(продолжение следует) ->