Глава 3-1. Притяжение противоположностей

Он лежал в изнеможенье
На листве в своем вигваме.
В полусне над ним роились
Грезы, смутные виденья;
Вдалеке вода сверкала
Зыбким золотом, и плавно
Все кружилось и горело
В пышном зареве заката.

Лонгфелло. Песнь о Гайавате.

Ночь с пятницы на субботу.

К вечеру погода испортилась. Дождя ещё не было, но воздух, деревья, цветы - даже доски, образующие пол веранды, на которой стояла Тася, - дышали его приближением. Уже стемнело, и разглядеть в небе нависший над посёлком грозовой фронт было невозможно, но он угадывался по тяжести, с которой воздух давил на плечи. На душе у Таси тоже было тяжело.

Самое худшее, - думала она, - даже не в том, что Артур относится к ней, как к игрушке, и не в том, что игры Артурчика каждый раз оборачиваются для неё новыми пытками, а в той лёгкости, с которой Тася приняла навязанную ей роль. Снова и снова, уступая прихотям этого ужасного, испорченного мальчишки, Тася давала себе обещание, что этот раз будет последним. Но Артур не унимался, и Тасе снова казалось, что проще будет ещё раз потерпеть, а уж потом…

Ей начинало это нравиться - быть чьей-то игрушкой - безответной и безответственной. Конечно, Тася понимала, что отвечать, если что, придётся как раз ей. Но дело было не в понимании, а в притягательности ощущения. Здесь таился главный ужас. В довершение всего, щекотка, избранная Артуром для ежедневных истязаний своей жертвы, при всей мучительности, стала доставлять Тасе какое-то странное, трудно передаваемое словами удовольствие.

Её связывали - и она теряла контроль над своим телом, её щекотали - и она теряла контроль над своими мыслями и чувствами. Но потеря внешней и внутренней свободы странным образом освобождала что-то иное - давно забытое, запертое в тёмных глубинах Тасиного существа. Она затруднилась бы описать это чувство - что-то, смутно связанное с первобытными плясками у костра, бесцельным бегом диких лошадей по никогда не знавшим плуга лугам, запахом просыпающегося от зимней спячки апрельского леса - неосознанная радость существования, переживаемая каждой клеткой тела. Радость, не очищенная фильтрами сознания, несублимированная и негранулированная.

"Боже мой!" - Ужаснулась Тася. - "Да о чём я думаю?! Нашла, чему радоваться! Чёрт с ними! И с деньгами, и с заветными планами! Надо бежать отсюда, пока совсем с ума не сошла! Вот приедет завтра Муза Арсеньевна - и всё, извинюсь и уволюсь!"

От тягостных раздумий Тасю отвлёк какой-то шорох в саду. Она присмотрелась, но разглядеть что-то с освещённой веранды было нельзя. Может быть, это соседские девочки опять забрались? - Подумала Тася. - Они же заблудятся в этих зарослях, в темноте!

- Эй! Кто там? - Крикнула она. - Идите ко мне! Не бойтесь!

Тася спустилась с веранды и, оказавшись во тьме, медленно, на память, пошла по дорожке. Чтобы привыкли глаза, надо было отойти подальше от освещённого дома. Ничего не видя, Тася осторожно сделала несколько шагов, когда на неё набросились сзади. Она успела лишь коротко вскрикнуть - на голову ей сразу набросили мешок - до того пыльный, что, вдохнув воздух для нового крика, Тася задохнулась и закашлялась. Нападавший воспользовался этим, чтобы натянуть мешок, оказавшийся длинным и узким, до самых колен, лишив Тасю возможности бежать или сопротивляться. Она упала, нападавший повалился на неё. Блеск молнии на доли секунды превратил ночь в день, и небо над посёлком взорвалось громом. Почти сразу хлынул ливень.

Третье свидетельство Бледнокрылкина. Та же ночь.

Всё готово. На пустующем участке, в паре заборов отсюда. Хозяева там почти не появляются, а в этом году они, кажется, и вовсе сюда не заглядывали. Мне случается бывать здесь гораздо чаще, и, кажется, понемногу я начинаю считать эту усадебку своей. Участок, чьим совладельцем - о, только номинальным - числюсь я сам, считать по настоящему своим не позволяет тирания моей неуступчивой сестрицы, помыкающей изнурённым тяготами бытия художником как дореформенная барыня - своими крепостными душами. Нет. Там я даже и не живу, скорее - обозначаю присутствие, стараясь бывать на месте в часы, которые сестрица избрала для набегов на мои скромные покои. Набегов беспокойных и до несносности беспокоящих, но, по счастью - исключительно пунктуальных, а следовательно - предсказуемых. В эти часы я скромен, молчалив и туп, как наглотавшийся психоактивных средств идиот, каковым, с точки зрения сестры, я и являюсь. О том, куда отправляются ежедневно отмеряемые мне вышеупомянутые средства, знаю только я, хотя тайна эта - не из тех, ч
то хранятся за семью печатями. Мою тайну стережёт всего одна дверца с самым заурядным шпингалетом.

Прочие часы - часы досуга, свободные от исполнения постылой роли обдолбанного кретина - я могу проводить так, как мне вздумается. Из небогатой палитры имеющихся возможностей я предпочитаю неторопливые прогулки по чужим участкам и тайное наблюдение за их обитателями. Здесь следует пояснить, что подавляющее большинство усадеб нашего посёлка кажутся надёжно укреплёнными феодальными замками только с фасада. Внутренние ограды, отделяющие участки один от другого, давно прогнили, целая система щелей и лазов, пронизывая посёлок, делает его похожим на кусок голландского сыра и позволяет детям и находящимся на отдыхе деятелям искусств беспрепятственно шнырять везде, где им заблагорассудится.

Кстати, как раз дети, непонятно откуда проникавшие на наш участок, оставаясь невидимыми для сестры, но не для меня - проводившего в начале своего заточения долгие часы у окна - позволили сделать это открытие. Следуя по их следам, я и обнаружил эти пути - пусть не ведущие на свободу, но значительно расширившие пределы моей темницы.

Участок, о котором речь, привлёк меня своей дремучестью. Здесь легко забыть, что кругом одни заборы, и вообразить себя путником, затерявшимся в бескрайнем лесу, а постройки, виднеющиеся в просветы меж деревьев, принять за логово ведьмы, полное опасных и увлекательных сюрпризов. Дети - и это вторая причина, делающая этот участок таким привлекательным, - здесь не задерживаются и, когда их разбойничьи маршруты проходят через это место, стараются проскочить его как можно быстрее. Видимо, оно рождает в их головах те же ассоциации, что и в моей. Вот и хорошо. Их шумное соседство всё бы только испортило.

"Логово ведьмы", естественно, заперто. А вот пристроенный к нему сарайчик - открыт. Особенных сюрпризов там, правда, нет, но пара-тройка занятных штучек нашлась. Об одной из них я и вспомнил, размышляя о том, как должен быть проведён мой Ритуал Уловления Небесных Энергий. Это старый гамак - простое и остроумное решение проблемы разрыва энергетического контакта между Сущностью, вернее - Носительницей Сущности, и бренной землёй. Старомодный дизайн, делающий гамак похожим на сеть, придаст Действу дополнительный символизм. Тут и невод, которым ловят золотых рыбок, и паутина, в которой, словно мотылёк, запутается мой белоснежный ангелочек. Мне ли не знать, как важен любой, даже случайный, символизм в таких делах.

Теперь гамак натянут между деревьев на полюбившемся мне участке. Таким образом - и с местом проведения Ритуала, и с материально-техническим оснащением я разобрался. Решением следующей проблемы - транспортировки Носительницы к избранному месту - я занят в настоящий момент. Мешок с добычей, обмотанный для верности верёвкой, яростно брыкается у меня на плече. А торчащими из мешка ногами Носительница размахивает во все стороны, норовя угодить пятками по моей источающей благость физиономии. Этим пяточкам ещё суждено сыграть свою роль в моих планах.

Незаметно для себя, я начинаю переходить к главной части моей задачи - как добиться, чтобы Сущность, связанная с Носительницей незримыми нитями, оказалась сосредоточена в её должным образом зафиксированном материальном теле? Ответ мне известен, и он ещё остроумнее, чем идея с гамаком, - спасибо вдохновенным отрокам!

Размышляя об этом, я заметил, что нет ничего странного в том, что детская забава оказалась ключом к одной из Великих Тайн Бытия. В самом деле! У всего в мире есть противоположность. У горького - сладкое, у холодного - тёплое, у горя - радость, у боли - удовольствие. А какая противоположность у щекотки? Её нет! Но не следует ли отсюда, что это ощущение - нечто, погружённое в наш мир только наполовину? И что её продолжение, её противоположность, её диалектический близнец - не здесь, а ТАМ. Но тогда это и есть ключ! Мы нажимаем на кнопку, а результат появляется на Другой Стороне.