F/M

Во время моих одиноких прогулок по пляжу я хорошо изучила окрестности. И давно уже приглядела заброшенную спортивную площадку. Находилась она вдалеке от туристических троп и автомобильных дорог. Подход к ней был крайне трудный - мешал мощно разросшийся кустарник, подъезда не было вовсе. Зачем ее построили именно здесь, так и осталось для меня большой загадкой. Может быть, были у кого-то честолюбивые планы, но погорел человек. И вот вдали от всех людей торчала пара футбольных воротец, пара стоек для волейбольной сетки, шведская стенка и турник. Вот турник-то и был мне нужен. А остальное… Ладно, разберемся в процессе.
Вечером Курт хотел было отвести меня в номер, но я сказала, что спать ложиться еще рано - надо и обещанную награду получить.
Дорога была длинной, но нам было о чем поговорить. Курт рассказал, что щекотки боится с детства. Только в детстве просто боялся, не больше, чем остальные дети. А в подростковом возрасте стал замечать, что его кожа становится все щекотливее и щекотливее, что ему все сложнее выносить ласковые прикосновения к своему телу. Постепенно щекотка стала ужасом его жизни. Но еще больше удивляло Курта, что щекотка непонятым образом манила его, притягивала его взгляд, его мысли, его душу. Он стал выискивать любые упоминания о щекотке. Стал жадно наблюдать щекотку в жизни. Нашел в Интернете сайты, посвященные щекотке, читал обсуждения, смотрел клипы. И молчал. Он не знал, что сказать. Всем этим людям, на сайтах и форумах, щекотка доставляла такое явное, такое открытое взору удовольствие. Они так легко о ней разговаривали, обсуждали подробности, устраивали встречи. А он… Он не только боялся, что о его болезненном интересе к щекотке узнает кто-то знакомый. Он не хотел посвящать в свои мысли даже посторонних. Тем более мысли
эти были крайне сумбурны. Он даже не мог понять, хотел бы он, чтобы его кто-то пощекотал. Одна мысль о руке, которая его щекочет, наводила на него ужас, столбняк. Сам он пробовал щекотать, в основном своих подружек, - это оставило его полностью равнодушным. Ему нравилось смотреть со стороны, но он чувствовал, что этого ему мало. Что он хотел, чего желал - он не знал и сам. Он не мог понять свою душу, не мог разобраться в себе. Каждый раз, когда кто-то пытался его пощекотать, он делал все возможное, чтобы щекотка прошла стороной. Потом в душе было странно пусто. Он пытался пересилить себя, спровоцировать кого-то на щекотку. Но каждый раз в последний момент чего-то пугался. Он сделал себе татуировку, прекрасно осознавая, что она приковывает взгляды девушек. Да и вообще он знал, что девушки от него без ума. Наверное, делая эту татуировку, он втайне мечтал, что когда-нибудь появится девушка, которая сможет понять его лучше, чем он сам понимал себя. Вот поэтому он и загорался интересом лишь к тем девицам, кот
орые хоть как-то проявляли себя на поприще щекотки. Но, проводя с ними час, день, ночь, он понимал - это не то, не та девушка. Эта не поможет ему найти себя, разобраться в своих желаниях и своих мыслях.
Кстати он признался мне, что давно начал подозревать меня в щекотливых нападках. Буквально после нескольких первых случаев в бассейне. Каким-то образом он смог разглядеть меня под водой. И с тех пор он начал меня провоцировать, надеясь выяснить, ошибся он во мне или нет. Он постоянно пытался быть там, где была я, и не просто, а представая перед моим взором в наиболее соблазнительных в своей доступности для щекотки позах. Возмущение захлестнуло меня, когда я услышала эти слова. Как! Я думала, что это я на него охочусь, а сама лишь попала в ловко расставленные им силки. Ах он!! Я тут же начала его щекотать. С хохотом он кинулся от меня прочь. Догнать его было просто нереально. Он быстро это понял, остановился и стал дожидаться меня. Догонялки и щекоталки не прекращались всю дорогу.
Когда мы пришли, Курт растерянно огляделся вокруг. Я подвела его к турнику и попросила опустить на землю мою сумку. В сумке у меня было припасено все необходимое для связывания. Веревку через турник я перебросить не смогла - слишком высоко. Перебросил Курт. В его глазах уже играли озорные искорки - моя затея ему понравилась. Я привязала его за руки, ноги пока решила оставить свободными.
- Готов?
Курт лишь кивнул. У него перехватило дыхание. И тут я неожиданно зашла ему за спину. Курт завопил, закрутил головой, пытаясь увидеть, что я сейчас буду делать. Ну, что делать, он и так уже наверняка догадывался. Но он привык видеть щекотливую опасность, успевать подготовиться к ней. А тут - полная неизвестность и полная неожиданность.
Для начала я начала царапать ноготками его спину. Курт затоптался на месте и, хихикая, раскачивался из стороны в сторону. Я невольно засмотрелась на красоту его мускулов. Правильно накачанная спина - это редкость.
Наигравшись со спиной и не забыв про шею (мне нравилось, когда смех Курта переходил в мальчишеское повизгивание), я нежно тронула его подмышки. Он неожиданности Курт подпрыгнул. При этом он дотянулся руками до перекладины турника, зацепился за нее и начал подтягиваться. Ага, сбежать хочет! Он нас не убежишь!! Я быстро захватила его ноги и пощекотала перемазанные в песке ступни. Курт обрушился вниз, чуть не повалив меня. Его хохот громом отдавался в дюнах. Отсмеявшись, он лишь попросил щекотать его подмышки полегче, а то слишком щекотно. Я выполнила его просьбу, тем более что и так реакция была - лучше некуда. Еще несколько раз Курт, спасая подмышки, повисал на турнике, но щекотка пяток быстро возвращала его на землю.
Я перешла к ребрам. Было приятно щекотать их, перескакивая пальцами как по клавишам пианино. Такая щекотка была довольно грубой и не столь мучительной Курта. Мы оба наслаждались ей, все больше и больше наращивая темп щекотливых прикосновений. Когда Курт начал задыхаться от смеха, я дала ему несколько минут отдохнуть.
Несколько минут - но не больше! Пришло время самой страшной награды! Для пробы я лишь слегка провела пальцем по животу и уже привычно увернулась от взлетевшего вверх колена. Нет, так моя жизнь была в постоянной опасности! Пришлось и ноги привязать к обоим боковым столбам турника. Теперь Курт был полностью в моей власти.
Я подошла к нему, прижалась к его спине и ласково обняла. Несколько минут я просто наслаждалась его напряжением, постепенно переходящим в крупную дрожь. Я крепко обняла его за талию, мои пальцы легли ему на живот. Я начала щекотать его только указательными пальцами, водя ими плашмя вверх и вниз. Траектория была небольшой, но Курт буквально обезумел от такой щекотки. Он рвался и метался, и я рвалась и металась вместе с ним - ведь я все еще держала его в своих объятиях. Я чувствовала каждое его движение, малейший трепет его мышц, мне казалось, что я даже чувствую охватившую его щекотку. Наши тела слились в одно. Я щекотала его и сама же вторила его смеху. Мои пальцы принялись двигаться все быстрее, все шире, захватывая все больше поверхности его живота. Я уже не могла обнимать его - мне было трудно держаться на ногах, так сильно рвался из своих пут Курт. Я накинулась на все его тело, щекотала везде без разбора, носилась вокруг него, щекотала спереди, сзади и с боков одновременно. Щекотка захлестывала его, он ис
ходил хохотом. Ему стало трудно дышать. Заметив это, я отступила. Курт обессилено повис на веревках. Я отвязала ставшие ватными ноги, перерезала веревку, держащую руки. Подхватила мягко оседающее на землю тело. Не удержалась на ногах - упала вместе с ним. Курт, закрыв глаза, лишь тихо стонал. Я помогла ему сесть, дала воды. Он был слишком слаб, чтобы самостоятельно удержать бутылку. Я собрала веревки обратно в сумку и села ждать.
Постепенно его дыхание стало ровным, глаза приоткрылись и блеснули счастливым огнем. Он нашел в себе силы улыбнуться.
- Идти сможешь?
Он кивнул, с трудом встал, покачнулся. Я подскочила поддержать его. Не думая, схватила пальцами за бок. Курт снова захохотал, завертелся на месте. Видимо силы у него все еще были. Успокоившись, попросил:
- Только без щекотки, окей?
Я сделала вид, что безутешна. Со смехом мы пошли обратно. Почти всю дорогу молчали. Каждый думал о чем-то своем.
Уже в самом конце пути я задала давно мучивший меня вопрос:
- А как ты смог татуировку-то сделать? Не щекотно было?
Курт усмехнулся. Не, когда делали, не щекотно. Но вот решиться на прикосновение чужих пальцев к ребрам и тем более подмышке было очень сложно. Несколько раз он буквально возвращался от самого порога тату-салона: страх щекотки был сильнее его. Потом решил: надо. Накачался пивом и пошел. Когда мастер приблизил к нему руки, все равно чуть не сбежал. Но в процессе щекотно не было ни капельки. Видимо, алкоголь полностью убивает его щекотливость.
Я встревожено посмотрела на него: пиво - вечный спутник немцев.
- Тогда больше не пей!!!
- Больше не буду, - он был абсолютно серьезен.
Больше пива рядом с ним я не видела.