**/F

I.

Кустарник цеплялся за одежду, а ветки деревьев так и норовили отхлестать по лицу. Аманда уже третий час пробиралась по чащобе, то поглядывая на компас, то оглядывая окрестности в поисках примет. Сейчас, оглядываясь в недалекое прошлое, она изредка думала, не перебарщивает ли она, стоит ли того ее гордость. И каждый раз с горячностью сама себе возражала - да разве можно иначе? Она поспорила с этими деревенскими дурами, и она не возьмет свое слово назад. Какая ерунда - Ведьмины Кольца, - подумаешь! Что может быть опасного в том, чтобы провести в лесу одну ночь? Ничего, если ты дружишь с собственной головой, конечно. Все, что эти трандычихи наговорили ей насчет лесных духов, нападающих на людей - разумеется, просто досужие байки необразованных селян. А на случай если кто-то из этих неотесанных обормотов вздумает подшутить над ней, попытаться напугать или еще чего, она в долгу не останется. Внутренний карман куртки слегка оттягивался надежным весом отцовского револьвера. В свои семнадцать Аманда слыла достаточно самостоятельной и разумной девушкой, чтобы ей можно было доверить оружие.

Еще одна ветка хлопнула девушку по голове своей костлявой лапой. Вот тебе и каникулы! Аманда внимательно осмотрела темный иссохший ствол. Если она все поняла правильно, то овраг должен быть совсем рядом. После того как нехоженая земля очередной раз выкинула трюк, превращаясь из спуска в подъем, Аманда увидела, наконец, цель своего похода.

Надо сказать, что место выглядело действительно необычно, и запросто сошло бы в качестве натуры для сказочного пейзажа. Прямо посреди леса раскинулся неглубокий округлый овражек примерно десяти метров в поперечнике. В середине его расположилось кольцо густой растительности, в то время как земля по краям и в самом центре, внутри кольца, была абсолютно безжизненной и мертвой. Окрестные деревья слегка кренились внутрь, нависая над оврагом, будто полуразрушенный купол. Это могло бы произвести впечатление на человека гораздо более серьезного и самоуверенного, чем Аманда, но та была чересчур решительно настроена. Всего одна ночь посреди пресловутого "Ведьминого Кольца", проведенная городской девушкой безо всяких последствий, продемонстрирует кое-кому, что ничего сверхъестественного не бывает. Ну, кроме сверхъестественной глупости, конечно.

Летнее небо, проглядывавшее между густых крон, уже совсем посерело, когда Аманда, проглотив последний кусочек ужина, подбросила в костер пару поленьев, пропитанных специальным составом, не позволяющим костру угаснуть за ночь. Затем она вытащила из рюкзака камеру, фонарь, аккумулятор и треногу. Расположив все это надлежащим образом напротив своего будущего ложа, девушка нажала кнопку "запись видео", и, усмехнувшись, наклонилась к объективу.
- Аманда Кроули в фильме "Самый мирный ночлег в лесу", дубль первый! - она изобразила рукой "хлопушку" - Мотор.
Затем отошла в центр импровизированной сцены и развернула спальный мешок.

II.

Если бы в тот момент Аманду спросили: "От чего ты проснулась - от странных звуков или от ощущения того, что не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой?", она ни за что не смогла бы дать точный ответ. Звуки исходили непонятно откуда, хотя и напоминали вполне отчетливый хруст растираемого сильными пальцами сухого сучка. "Эй! Кто там?!" - крикнула Аманда в темноту, холодея не столько от страха перед неизвестным источником шума, сколько от осознания невозможности пошевелиться и дотянуться до оружия. Звуки затихли. "Подкрасться пытался, сволочь", - только и успела подумать девушка, прежде чем хруст возобновился снова, на этот раз зазвучав в качестве голоса, произносящего совершенно отчетливые английские слова.
- Эй, ты, как, бишь, тебя... Не ори, короче. Я и так прекрасно пойму, достаточно внятно подумать, а услышать тебя все равно ни одна душа не услышит.

Никогда в своей жизни Аманда не слышала подобных голосов. Во-первых, он звучал у нее прямо в голове, а вовсе не раздавался громко, там, или глухо, далеко или близко. А во-вторых... Старинная игрушка - фонограф, прародитель современной звукозаписывающей электроники - это просто валик, покрытый фольгой, который царапает металлическая игла. А теперь вообразите, что некий беспокойный гений создал фонограф из деревянной щепы, которая, ломаясь в труху, трещит точь-в-точь так, чтобы с успехом подражать человеческому голосу. Описать смятение, охватившее Аманду, кажется, было вообще невозможно.

- Ты... Ты кто?! - еле шевеля губами, спросила она.
- Я?.. А, ну это... Мы-то? Мы эльфы, понимаешь ли! А, Вёрд, ведь эльфы, пожалуй?
Тот, к кому, видимо, обратился неизвестный, ответил еще более скрипучим голосом что-то вроде "Ыгы..."
- Бред сивой кобылы! - отозвалась Аманда, - Вы наверняка дружки тех безмозглых клуш из деревни, пришли попугать меня!
"Эльфов не существует", - проскочила у нее в мозгу само собой разумеющаяся мысль. Девушка всматривалась в окружающий мрак, но видела только отблески пламени на окружающей ее кольцом растительности, да несколько звезд на неподвижном небе.
- Во те раз! Как же это не существуют, а? Да чтоб мне всю жизнь вонь да мразь хавать, если не существует эльфов! - так и опешил неизвестный.
- Скы-ып, скрып! - подтвердил второй голос.
Слегка одурев от того, что слышит, Аманда все тщетно пыталась согнуть руку, чтобы расстегнуть спальный мешок. Что за ерунда! Она могла дышать полной грудью, могла вертеть головой и моргать глазами, но все члены тела буквально одеревенели и не слушались хозяйку совершенно.

- Да ты не того... Не дергайся, а? Все равно ж бесполезно, я тебя, типа, заколдовал.
Аманда была упрямой и своенравной, но дурой ее назвать было нельзя. Если вам о существовании эльфов говорит голос, который может читать ваши мысли, и если он подтверждает, что паралич вызван колдовством, то стоит либо поверить ему на слово, либо сознаться, что у тебя не в порядке с головой. В своей миловидной головке Аманда была полностью уверена, так что наиболее разумным в сложившихся обстоятельствах было бы разобраться во всем толком, а не ссылаться на мнимое сумасшествие. Можно еще, конечно, в лучших традициях приключенческих фильмов решить, что все происходящее сон и попытаться проснуться, ущипнув себя за что-нибудь. Да только, поди, ущипни себя, если ни рука, ни пальцы не хотят двигаться!

- Хорошо... - уже подумала, а не сказала Аманда, - Значит, вы - эльфы, и вы есть... А почему тогда никто о вас ничего не знает?
- Да такое дело, хе-хе... Те, кому надо и сколько надо - знают. Знают, понимаш, и другим наказывают знать, что держаться от наших мест надобно подальше. Вот как, скажем, ты прямо в ведьмино кольцо без предварительной подготовки и обоюдной договоренности забралась! Ведь это ж тебе просто подфартило, что мы тут с корешом неподалеку бух... эээ... прогуливались. А наткнись на тебя, допустим, Бэнши, - он бы от тебя косточек не оставил бы, кровушку до капли в землю вогнал бы!

- Так... - Аманда проявляла чудеса самообладания, чтобы не потерять ясность мышления под напором не умещающейся в старые представления информации. - И вы можете читать мои мысли... А сами-то вы сейчас где? Я вас совсем не вижу!
- Ну, это как бы вот... Тебе, понимаешь, вроде как и не можно нас увидеть. Все картинки, которые у тебя сейчас в голове крутятся при слове "эльфы" ты вроде как начисто отвергаешь. Вот нам и остается только в твоем представлении невидимками быть... А про чтение мыслей это ты верно заприметила, Аманда Кроули, семнадцать лет, Колледж Ланкастер, что бы эта хрень ни означала, хе-хе. И, да, то, что ты сейчас подумала про какую-то там запись на видео, я тоже не понял ни пол-тролля. Ох, и одичали же вы, люди, за столько лет!

- А почему вы... Зачем ты меня заколдовал, эльф?! Я хочу уйти!
- Брукта. Можешь звать меня Брукта. А этого вот остолопа зовут Вёрдоск. А насчет того, чтобы уйти - даже и думать не моги! Тут, знаешь ли, человек раз в полтораста лет объявляется. И что же - такой шанс упускать? Да я скорее себе обе шинты откордаю! Тем паче, что прямо в круг залезла, где колдовская сила с полпинка действует. Не-е, даже не проси.
- Но зачем вам это?! Этот Бэнши, про которого ты говорил... Но ведь эльфы не едят людей? Не едят, это я точно знаю!..
Оба голоса залились трескучим хохотом. Аманда почувствовала легкое движение по поверхности спального мешка, словно пьяная мышь вперевалку заползла на нее с земли. Да только царапанья когтей не было слышно вовсе.

- Да Оберон с тобой! Что ты! Конечно не едят, вот еще глупости. Но бесплатно ты у нас тут тоже не переночуешь, это я тебе зуб даю... Хоть у меня, сама понимаешь, зубов и близко нету.
- Что вам нужно? У меня осталось немного объедков, на завтрак... А ценного совсем ничего нету. Но если вы дадите мне сбегать до дома...
- Да есть, е-есть, - Брукта мысленно улыбнулся, если это вообще возможно вообразить, - тут такое дело, понимаш... Издавна эльфы и люди жили бок о бок. В одних лесах и полях, рядышком. И всякая эмоция, чувство, то есть, она для вас все равно как пустое место, а вот мы, маленький народец, то бишь, их могли собирать, ну все равно как вы в лесу ягоды собираете, или камни под землей... Да. Вот именно энти самые эмоции нам и требуются.
- Значит, вы хотите, чтобы я для вас что-нибудь почувствовала, верно?
- В самое пыжло!
- Но ведь можно было меня просто попросить! Я бы не стала отказывать, если бы вы сначала вежливо...
Брукта трескуче хихикнул.
- Да ты в натуре не врубная, цаца. Сказано ж тебе - сама приперлась на нашу территорию, да еще без приглашения. Так что играть тебе теперича по нашинским правилам! Да ладно, не боись ты, мы тебя пообтрясем честь-по-чести, а там, глядишь, и живой отпустим, если глупостей делать не будешь.

- Ах вы... Вы... - нечеловеческим усилием воли Аманда подавила вскипающий гнев, - И что же за эмоции вам нужны? - покорно подумала она.
- Даже не думай! Страх и злоба - даром не надобны! Их все века было столько, что уже всю канало-лизацию ими чуть не забили! Даже пережигать и переплавлять пробовали, да только все время то болезнь заразная получалась, то еще какая-нибудь вонь и мразь. Вот что всегда было редкостью, а значит, и в цене - так это смех. Детский, например, у нас в округе шел по тысяче шнуглов за тивейн, но это не очень дорого, ведь детеныши ваши то и дело смеются... Пьяный гогот - и того дешевле, уж больно качества он низкого, да грубого. В лучшие времена за него больше пятисот не давали. А вот когда от всего сердца заливается человек взрослый, сознательный, особливо женщина красивая, навроде тебя, - это, считай, прям самородок. Можно тысяч двадцать за кажный тивейн выручить, о как, особо ежели в крупной партией в какое-нибудь захолустье отправить. Такие вот "однако", сестрища.
- Ну, думаю, я могла бы "поржать" немного для вас... Это вас устроит?
- Да ты ж святая простота! Слыхал, Вёрд? Нешто изображенный смех заместо настоящего прокатит? Это ж все равно как... Ты бы хлеб деревянный жрать стала? А. Во. Щас-то вас людей почти не видать в нашинских краях, так что смех нам хоть и любого качества нужон, да все только чтобы по-любому настоящий был! Ты это, вообще в голову не бери, у нас все схвачено! - Брукта лыбился во все мысли так, что чуть не трескался пополам, - нам главное, чтобы ты не сбёгла, а уж мы из тебя выроем-выкопаем сколько можем, будь покойна!
- В-выкопаете?!.. Что ты хочешь этим сказать?

Шевеление погружалось внутрь спального мешка, прямо сквозь ткань. Даже чрезвычайно пьяная мышь не сумела бы совершить подобное. Игнорируя последний вопрос Аманды, голоса опять стали перескрипываться между собой на языке волшебных существ. А потом...

III.

Несмотря на то, что руки Аманды были плотно прижаты к телу, это не помешало Нечту проникнуть туда, куда оно стремилось. Девушка почувствовала, что по нежной коже ее правой подмышки что-то ползает, словно травяной колосок протаскивали под ее плечом. Ее нервы и так были натянуты до предела, а тут она и вовсе взорвалась.

- Не-е-ет! Хи-хи-хи-ха-ха-ха-а! Переста-а-аньте! Ой, мне же щеко-о-отно!..
Внезапно у нее перехватило дыхание от паники, когда она осознала: они всё знают и понимают! Сейчас, когда ощущения невыносимой щекотки захлынули ее разум, ее мысли стали открыты, как детская книга с крупными буквами и цветными картинками. Картинки эти предательски разлетелись в разные стороны, как под порывом ветра, откровенно демонстрируя все слабые места несчастной Аманды, которая просто до ужаса, до слез боялась щекотки!

Вот картинка из детства, из первой ночевки на природе, где вредный кузен пощекотал ее высунутую из палатки пяточку. Вот здесь она, подросток, наполовину спрыгивает, наполовину падает с турника, будучи захваченной врасплох расшалившейся подружкой, которой вдруг стало интересно пощекотать ее подмышками. А вот совсем недавнее воспоминание о Джейкобе, ее бывшем парне, который шутя...
"НЕТ! Только не это!!!" - пронеслась в ее мозгу мысль-молния.

Брукта тем временем обрабатывал вторую ее подмышку, мысленно довольно кивая и что-то одобрительно скрипя. Аманда поняла, в какую беду угодила из-за своего упрямства, и пыталась ухватиться за малюсенький плот сознания, который так и кидало в стороны на волнах ощущения невероятной щекотки. Делая это, она старалась хоть как-то выбраться из колдовской западни. Она извивалась, насколько ей позволяли чары и спальник, толкалась головой в землю, предпринимая попытку ползти, что было совсем непросто делать в то время, когда ее белозубый ротик выбрасывал все новые и новые порции драгоценного для загадочных тварей смеха. Когда же она попыталась кричать сквозь смех и безудержное хихиканье, прося о помощи, эльф снова заговорил с ней.

- Э-э, это можешь и забыть вообще, сестрища. Тебя не просто в этой глуши не слышно, тебя за пределами круга травяного и то не слыхать, поняла? А всё потому что место - наше... Что ты там говорила, пятки, вроде бы, а?
Легкое движение ветерка под тканью спальника. Движение переместилось на поверхность ступней Аманды. Никакая одежда не была преградой для лап эльфа, а может, для инструментов, которыми он добывал смех... Несчастной девушке даже показалось, что щекочущая длань погружается на треть миллиметра внутрь ее кожи, расчесывая многочисленные и столь податливые нервные окончания подобно легкому, как туман, гребешку.

Аманда смеялась, набирая полную грудь воздуха и без остатка выбрасывая его обратно в остывший ночной мрак, пока Брукта щекотал своды ее ступней, пробегая словно бы мушиными лапками то вдоль одной гладкой беззащитной поверхности, то вдоль другой, то поворачивая обратно... Это длилось какое-то время, пока смех Аманды не стал сменяться усталым стоном. И тут девушка услышала мысли Брукты:
- Ну-ка, Вёрд, смени меня, а то чой-та я совсем запыхался. Ты тут больше не скобли, ты во-она где проверь, там вроде быть должно... А я, так и быть, жбанчик сам подержу.
Прежде чем Аманда успела что-либо подумать, под большим пальцем ее ножки появилось ощущение мелкой тёрки, снующей туда-сюда, как взбесившийся осколок пемзы. Не сумев толком перевести дух, девушка была вынуждена захныкать, но когда щекотка переместилась в ложбинку между пальцами и стала огибать их один за другим, Аманда - откуда только силы взялись? - запрокинула голову и истерически захохотала.
- ПРЕ-ХА-ХА-ХА!.. ПРЕКХХ-ХАХАХАХА!.. ...АТИ-ХИХИХИ-ИТЕ-ХЕ-ХЕ-ХЕ-ХЕ!!..

Но куда там - пока каждый её пальчик и подушечка под ним не были тщательно выскоблены, так, что в ответ на прикосновения к ним она могла только болезненно стонать "О-о-а-о-о!..", Брукта и не подумал давать отбой.

IV.

Сказочных старателей ожидало и несколько разочарований. Например, когда они попытались щекотать Аманду от впадинок под коленками до самых ягодиц, она загрязняла смеховую руду такой массой "визго-воплевой" породы, что Брукта аж плюнул мысленно с досады. Немного они набрали на ее боках, где щекотка не ощущалась настолько ужасной, хотя была по-прежнему мучительной. Но как только призрачные смеходобытчики пустились ползать по её животу...

- НЕТ! НЕТ! НЕТ-НЕТ-НЕТ!!! НЕ НА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-А-А-А!!..
- Да точно тебе говорю, троллья ты башка, это, как они сами бы сказали, зо-ло-та-я жила! Во как! А ну, посторонись, я штимпом поскрещу мал-мала...

Щекотка проникла в самую заповедную зону - в пупок Аманды. Перед ее мысленным взором живо предстал нелепый узелок, наполовину утопленный в плоти ее животика и интригующе прикрытый сверху складочкой кожи. Если она выберется из этой передряги живой, она обязательно ляжет на стол пластического хирурга, который избавит ее от этого чувствительного монстра, этого генератора щекотки, сделает его, по крайней мере, не таким выпуклым и беззащитным... Ну а сейчас тоненькие призрачные конечности эльфа делали почти то же, что Аманда когда-то не позволила пальцу Джейкоба, - они выписывали круги и петли, оставляли микроскопические вмятины на нежной, сверхчувствительной поверхности ядрышка щекотливого пупочка Аманды. И от каждой порции прикосновений этот упругий комочек плоти ворочался и вздрагивал, будто котенок, которому снятся охотничьи сны. А в это время его обладательница хохотала во всю свою мочь, попискивала, втягивая воздух в себя и почти сразу же вытряхивая его обратно так, что искры сыпались из окружающей ночной темноты. Голову она вскидывала так, что набежавшие слезы разлетались вверх и в стороны фонтанчиками и окропляли пыльную, покрытую истлевшей листвой землю.

Эльфы довольно крякали, урчали и скрипели, деловито обрабатывая беззащитный пупок девушки. Казалось, их занятию не будет конца. Свет костра уже начал меркнуть перед глазами Аманды, когда Брукта сделал какое-то усилие и узелок пупка девушки раскрылся, будто разломленный надвое абрикос.

Аманда взвыла от ужаса. Щекотка еще не началась, но было понятно, что это будет настоящая пытка, невыносимое, непереносимое мучение! Сейчас в нескольких миллиметрах от призрачных лап, щупалец или черт еще знает чего, находился участочек поистине девственной плоти, которой никто и ничто никогда не касалось! Это был самый укромный из уголков внешней поверхности тела Аманды, который не знал доселе ничего, кроме разве что шальной пылинки да капли-другой воды. И теперь эта абсолютно беззащитная, гладкая, розовая и слегка пульсирующая поверхность должна была подвергнуться жуткой щекотке, от которой нет возможности укрыться или уйти! Нет, только не это!..

Но именно так и случилось. Что-то вроде микроскопических пальцев негодяя-эльфа начало теребить и поглаживать неприкосновенную кожицу сокровенной части амандиного пупка. Ощущение, последовавшее за этим, было подобно электрическому разряду, пронзившему все тело насквозь, вдоль по позвоночному столбу. Девушка взревела от смеха и продолжила хохотать уже не своим обычным голосом, нет, это были глубокие и хрипловатые смешки родом откуда-то с диафрагмы, каждой новой волне которых вторили бешено извивающиеся под кожей мускулы пресса, учинившие какой-то инфернальный танец живота...

А когда на подмогу Брукте явился шершавый неуклюжий Вёрдоск, никакого самоконтроля у Аманды больше не было, она завывала, истерически ржала, гоготала, выкрикивала мольбы о пощаде до тех пор, пока разум не начал покидать ее. Такую щекотку вынести она не могла ну никак. И уже вряд ли она могла ручаться, что и вправду слышит сквозь накатывающую на ее сознание темноту:
- Та-ак, господа налетчики, тунеядцы, браконьеры, опять за старое, а?
- Ну чё ты в натуре, Гельмамеш? Что сразу обзываться-то? Нешто за нами заржавело когда, а?
- Для тебя Шериф Гельмамеш, вонь ты звериная, тупоголовая! Я ведь всё слышал, тролль вас раздери! Вы представились эльфами! ЭЛЬ-ФА-МИ! Было, скажешь - нет? Да я на вас самому Оберону донесу, он же вам ваши гномские головы оторвет, в гунду запихнет, и скажет, что так и было!
- Обижа-аешь, нача-альник! Ты глянь, чего мы нарыли!..
- Скры-ып!..
- Чтобы паршивые гномы, да еще без разрешения колдовали прямо в Кольце...
- Нача-альник!..
- Скры-ыпин сы-ын...
- !!..
- ...

Потом ничего.

V.

Аманда пришла в себя далеко за полдень следующего, судя по мобильнику, дня. Всё тело, и в особенности живот, зудело так, словно затекло и теперь неохотно принимает оттёкшую кровь обратно. Горло саднило. Настроение было препаршивое. Ну, еще бы - жуткая ночь и безнадежно проигранный спор. Аманда никогда не носила титула "Мисс Честность", но сказать, что она переночевала без проблем, у нее не хватило бы никаких сил. Теперь только надо будет кое-что уладить... Последнее...

Камера издала тихий цыкающий звук, раздался легкий щелчок от нажатой кнопки. Вместо видео экран показывал сплошной черный прямоугольник, звука не было. Треножник выглядел каким-то виноватым, хотя, будь он живым, поклялся бы, что все было сделано как надо. Вот тебе и каникулы!