F/M

Основано на НЕреальных событиях

Вот так иногда бывает: включаешь компьютер, открываешь Контакт с полной уверенностью в отсутствии новостей, видишь что-то новое в личке… и тупо с полминуты пялишься на имя отправителя…
Сообщение я перечитала два раза: "Здравствуйте, Алия. Во-первых, предупреждая вопросы типа "Ой, а это правда вы?", отвечаю: да, я)))))) Наткнулся на ваши записи в группе "Щекотка, девушки, которые любят щекотать мужчин…". Так вот, есть к вам предложение: не хотели бы вы встретиться, чтобы меня пощекотать? Помещение организую" Ниже значился номер мобильного с просьбой позвонить… Я оглянулась, убедилась, что через плечо никто не смотрит, потом еще раз прочитала, чуть ли не по буквам, имя того, кто вчера в 23.15 сделал мне столь заманчивое и прямолинейное предложение: Иван Ургант. Делааа…
Несмотря на восторг, я основательно подумала над тем, стоит ли звонить по этому телефону? Здравый смысл, который у меня еще остался (как ни странно), занудно твердил, что все это - какой-то идиотский развод, что страничка Вконтакте - подставная, что в лучшем случае трубку возьмет неизвестная тетка, которую развели вместе со мной…
Но, как говорится - чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса. Плюнув на здравый смысл, я позвонила; за время долгих гудков два раза успела решить отключиться и столько же раз передумать… Бархатный голос в трубке развеял последние сомнения:
- Слушаю вас.
- Добрый вечер… Иван?
- Да. Девушка, а вы кто?
- Я… - на долю секунды забыла собственное имя. - Меня Алия зовут. Мне вчера в Контакте пришло сообщение от вашего имени, насчет… встречи.
- А-а! - голос в трубке потеплел. - Очень рад, что вы позвонили. Честно говоря, было подозрение, что испугаетесь.
- Как видите (точнее, слышите), не испугалась.
- Ну вот и замечательно. Так когда мы можем встретиться?
- Так… - Я задумалась, усаживаясь на лестнице (на десятом этаже общаги это самое безлюдное место). - Вам удобнее среди недели или в выходной?
- Среди недели лучше бы.
- Тогда получится только вечером - с утра я на практике. Но не очень поздно, часов в шесть. Вас так устраивает?
- Да… Извините за паузу, просто на секунду мелькнула дурацкая мысль, что вы этим профессионально занимаетесь. - Негромкий смешок "на том конце провода". Он что, нервничает? - В общем, послезавтра у меня свободный вечер. В шесть часов, адрес завтра скину по смс.
- Договорились. Теперь давайте обсудим такую вещь: вы как хотите - с бондажом или без?
- Хмм… - пришла его очередь задуматься. - Даже не знаю, честно говоря. Вы понимаете, для меня это первый опыт… Хотя давайте, вообще-то!
- Гулять - так гулять?
- Именно. Алия, у меня к вам еще один деловой вопрос, последний: сколько это будет стоить?
На этот раз я зависла, как мой ноутбук. Не, ну меня можно понять: Иван Ургант, актер и шоумен, мечта множества девушек, включая меня, - сам предлагает свое тело (странно как-то звучит…) под щекотку, да еще и собирается мне за это платить?! Видимо, зависла я надолго, потому что в трубке несколько обеспокоенно спросили:
- Алло? Вы еще тут?
- Да куда я денусь…
- Ну слава богу. Так сколько?
- Автограф и сфотографироваться. - Самообладание вернулось ко мне настолько, что я заставила себя не прыгать по лестнице от счастья.
- Понятно. А если серьезно?
- А я серьезно. Понимаете, Иван, я могла бы сейчас загнуть какую-нибудь крупную (для себя) сумму, но обманывать вас не хочу; вы вообще первый, кто предлагает мне это сделать за деньги (двусмысленная фраза получилась, однако…). Так что - фотографии и автографа мне вполне хватит. Согласны на такие условия?
- Согласен. - Господи, какой же приятный смех! Я потерлась спиной о перила, размышляя, как бы теперь дожить до послезавтра и не лопнуть от счастья…

Встречу назначили в гостинице, которую я с трудом нашла - район такой, переулков до черта, запутаться можно на раз. Если бы не выехала пораньше - Ургант бы меня не дождался. Как договорились, сказала внизу, что меня ждут - пропустили молча. В лифте придирчиво оглядела свое отражение в зеркале. Так как шла не на свидание, то и особо наряжаться не стала: белая майка, светлые брюки, летний пиджак с короткими рукавами - весь наряд, разве что позволила себе в кои-то веки взобраться на каблуки (о чем пожалела, пока дошла от метро); волосы, забранные назад ободком, плюс повседневный макияж - в целом выгляжу неплохо. Только что ж так трясет вдруг? Медленно перевела дыхание - так, вроде легче.
Только вышла из лифта, как в коридоре столкнулась с ним. Иван как раз открывал дверь номера и обернулся на стук моих каблуков - высокий, подтянутый, слегка небритый, волосы картинно взлохмачены. Одет в джинсы и клетчатую рубашку, рукава закатаны по локоть, верхние пуговицы небрежно расстегнуты… Я еще раз незаметно вздохнула и подошла к нему, умудрившись не споткнуться на каблуках.
- Здравствуйте, Иван.
- Привет, - улыбнулся он, пропуская меня в номер. - Давай на "ты", ладно?
- Если вам так удобнее - пожалуйста, - пожала я плечами. - Клиент всегда прав.
В номере нас встретила шикарная двуспальная кровать с высокими металлическими решетками - просто мечта, черт побери! Я подкатила к ней журнальный столик и стала раскладывать "инструменты": несколько перьев и зубную щетку; Иван тем временем присел на кровать и несколько раз подпрыгнул на ней, проверяя прочность. Это правильно - ему же на этой кровати через несколько минут биться едва ли не в агонии, нельзя, чтобы она сломалась. Думаю, и довесок в виде меня выдержит.
- Ты ведь в медицинском учишься, кажется? - вдруг спросил Ургант, наблюдая за моими приготовлениями.
- Да, - от неожиданности я замерла с сумкой в руках. - Откуда вы…
- Где-то в записях в вашей группе мелькало. Просто ты готовишься, как к операции, - он кивнул на мои "инструменты". - И лицо такое сосредоточенное, что мне даже страшновато.
Я рассмеялась; напряжение как рукой сняло.
- Можно вопрос?
- Сколько угодно.
- Как вы вышли на нашу группу?
- Да так… - Иван потянулся. - Скучно стало, знаешь ли. На группу случайно нарвался, и как-то эта тема меня заинтересовала. Иногда нужны свежие ощущения.
- Ну, это я вам гарантирую. - Я обошла вопрос, почему бы ему не попросить об этом собственную жену: это не мое дело, я тоже со своим парнем Тему не обсуждаю.
Я вытащила из сумки свернутый эластичный бинт и с фирменной улыбкой продемонстрировала ему. Иван, усмехнувшись, дотянулся до барсетки и достал точно такой же бинт. Ты смотри, подсуетился! Кроме бинта, он поставил на столик бутылку воды. Тоже резонно.
- Отлично, - я деловито потерла руки. - Вообще, вы молодец, что согласились на бондаж. Я, честно говоря, предпочитаю, чтобы он был. По принципу: хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. - Мои руки легли ему на плечи, чувствуя под пальцами напряженные мышцы; я скинула обувь и встала коленями на кровать за его спиной.
- Такие вещи лучше не цитировать до того, как привязать человека, - заметил Ургант. - Мне вот после этих слов как-то поплохело.
- А вы сейчас расслабьтесь, - прошептала я ему на ухо, - и дальше позвольте командовать мне. Не пожалеете, обещаю.
Я скользнула ладонями по его шее вверх и запустила пальцы в его шевелюру, медленно массируя голову, ногтями проводила по коже, но не царапала; он закрыл глаза. Я спустилась ниже, стала массировать шею.
- Руки какие нежные… - пробормотал Иван. Не открывая глаз, нащупал мою руку и легонько пожал - видимо, это означало одобрение моих действий.
- Спасибо. - Я деликатно вернула его руку на место. - Только вам, пациент, надо сидеть спокойно и, по возможности, молча.
- Как скажете, доктор.
Я продолжал массаж, наблюдая за "пациентом". Ага, плечи опустились, мышцы под руками уже не напряжены, разминать их легко. Решив, что клиент "дошел до кондиции", я передвинулась, села рядом с ним и мягко толкнула ладонью в грудь. Он послушно лег на спину. Я медленно, пуговицу за пуговицей, расстегнула на нем рубашку и, открыв великолепный торс, сделала пробную "пробежку" пальцами по ребрам. Реакция не заставила себя ждать - Иван засмеялся, извернулся и открыл глаза.
- Остальное тоже сама снимешь? - вскинул он бровь.
- Как вам больше нравится, - с улыбкой змея-искусителя (или в моем случае правильнее "змеи-искусАтельницы?"). - Клиент всегда прав…
- …Но "хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается"? - закончил фразу Ургант.
Пять минут спустя джинсы и рубашка лежали на кресле, кроссовки присоседились к моим туфлям, а их хозяин во весь немалый рост растянулся на кровати. Его запястья накрепко были притянуты к прутьям решетки, ноги при желании можно было согнуть в коленях - кровать явно рассчитывали на баскетболиста. Ничего, главное было - руки зафиксировать. На секунду перед внутренним взором промелькнуло следующее: я затыкаю ему рот (да хоть его собственным носком), прихватываю барсетку и на его же машине скрываюсь в неизвестном направлении (в каком?!)… Поразившись своим преступным наклонностям, я бросила свой пиджак на его одежду и села верхом на его ноги - вернее, даже не села, а снова встала на колени, с расчетом в случае чего прижать его колени своим весом. Ургант снизу вверх окинул меня взглядом. Меня снова пробила дрожь, но уже иного характера: еще секунда, и это прекрасное тело, этот бархатный голос, потрясающий смех - пусть на время, но все это будет мое!
- Кстати, чуть не забыла еще одно условие: если совсем нет сил терпеть, или вам плохо - говорите "стоп". На прочие слова - просьбы, мат и т. д., - я не реагирую. Ну? - мои пальцы коснулись его боков. - Готовы?
- Давай! - с нескрываемым азартом в голосе прошептал он. Что ж, сам попросил…
Я начала с легкой "пробежки" от боков к подмышкам - в общем-то, просто прощупывала точки; этого вполне хватило, чтобы он завертелся из стороны в сторону, а комната наполнилась заливистым смехом. Долго это не продолжалось, он сказал "стоп". Я неохотно приостановилась. Иван перевел дыхание.
- Ух, ничего себе!
- Да ладно вам, это же фигня - так, мне пальцы разогреть.
- Тебе-то - фигня, а мне? Черт, я знал, что боюсь щекотки, но чтобы настолько…
- Иван, - я склонилась над ним, коснувшись ладонями его живота, - вы же понимаете, что сейчас я вас все равно уже не отвяжу?
- Прекрасно понимаю, - в тон мне ответил он.
- Ну вот и славно, - я выпрямилась. - Потому что я хочу повнимательнее обследовать этот животик.
- Да? Хоро… Аахахаах!
Последнюю его фразу я оборвала легким поскребыванием ногтями по его животу. Супер-кубиков пресса там, конечно, нет, но от порхающих прикосновений моих пальцев (все равно, что набирать текст на клавиатуре) мышцы живота резко напряглись, Ургант, запрокинув голову, расхохотался громче прежнего… а я получила несильный удар по пятой точке.
- Так, я понимаю, что "клиент всегда прав", но коленками меня пинать совсем необязательно!
- Так не нарочно же… Ай, нет, не надо!
Эти последние слова меня только подстегнули (а кого бы не подстегнули, хотела бы я знать!). Методично и тщательно исследовала я каждый миллиметр кожи его живота, подольше задержавшись чуть ниже пупка: при одном касании этой зоны в смехе Ивана прибавлялось децибел, а колени, на которых я теперь сидела (не хочу синяки!), дергались сильнее. Круче эффект был только тогда, когда указательный палец погружался в пупок; в первый раз клиент едва ли не завизжал и почти сбросил меня с колен, за что и поплатился. Стоило чуть ослабить натиск, как сквозь смех начинали пробиваться обрывочные и малоразборчивые мольбы, однако то единственное слово, которое должно было меня затормозить, не звучало. Наконец, глотнув воздуха, Ургант выдохнул заветное "стоп". Звучало оно уже далеко не так спокойно, как в первый раз.
- Я обещала вам свежие ощущения, - негромко сказала я, ожидая, пока он отдышится. - И держу обещание.
- О да, - не мог не согласиться он, - кто бы спорил!
- Отдышались? Могу продолжать?
- Нет, еще чуть-чуть! - похоже, в этот момент он уже всерьез испугался, что передышка не будет продлена.
Не надо так думать, я не стерва, я только учусь… По этой причине я молча подождала, пока его дыхание окончательно выровняется, и только после этого так же молча, без предупреждений, набросилась на его ребра. Щекотать их было, пожалуй, даже веселее, чем живот - уж очень потешно Ургант извивался (насколько позволяли путы) и вскрикивал от каждого прикосновения к своим драгоценным ребрышкам. Мне пришлось вспомнить кое-какие старые навыки.
- Между прочим, Иван, я ведь в свое время окончила музыкальную школу. - Взрыв смеха. - Ничего смешного! - Видимо, я не права, потому что ответом снова был взрыв смеха. - А знаете, по какому классу? - Дикий хохот, смешанный со скулежом, пятое межреберье справа. - Ладно, сама скажу: аккордеон! - Тело выгнулось дугой, лицо уткнулось под правую руку, глуша смех, когда я средними пальцами прижала две симметричные точки на уровне десятых ребер. - И это мой лучший сольный концерт за всю карьеру!
- Ааааааааа… Стоп, стоп!
Пока он отдыхал, я медленно гладила ладонями его торс, чтобы расслабить его (во-первых) и чтобы чувствительность держалась на прежнем уровне - мне с этим телом еще дальше работать. Иван закрыл глаза, ртом захватывая воздух. Постепенно дыхание пришло в норму.
- Слушай… У тебя предки в НКВД не служили?
- Насколько я знаю, нет.
- А ты повнимательнее поищи - наверняка кто-нибудь найдется, - посоветовал Ургант.
- Вы пытаетесь меня оскорбить? - невинным голосом поинтересовалась я, выпрямляясь и пальцем скользя в миллиметре от его бока сверху вниз.
- Да упаси боже! - заверил он, не отрывая взгляда от моего пальца, к которому присоединился второй, с другой стороны. - Вот этого не надо делать… пожалуйста!
- Разве? - теперь уже все десять моих пальцев замерли в боевой готовности в его подмышках. - А, по-моему, именно это как раз и стоит сделать.
- Садистка малолетняя! - констатировал Ургант. (Между прочим, не малолетняя!)
Как бы подтверждая его диагноз, я задумчиво провела двумя пальцами по коже под мышками; он судорожно вздохнул, мышцы напряглись, сжатые губы задрожали, из последних сил сдерживая смех. Я подключила остальные пальцы, однако перебирала ими медленно - можно сказать, ласкала, а не щекотала; но Ивану этого хватило для того, чтобы сдавленно расхохотаться, вжавшись в кровать. Зажмурив глаза, он шепотом повторял:
- Нет, нет, прошу, нет…
Какое "нет"?! Я все быстрее перебирала пальцами, спустившись чуть ниже центра, в более уязвимые точки, а потом, сделав секундную паузу, резко и внезапно "включила" максимальную скорость. Эффект лихо перечеркнул все предыдущие опыты с пузиком и ребрами. Ургант взвыл, метнулся вверх - и повалился обратно на кровать, хохоча как сумасшедший и умоляя о пощаде (когда провалилась попытка освободить руки, намертво примотанные бинтом к решетке).
Не знаю - наверное, на меня было страшно посмотреть. Субъективно могу только описать ощущения: пульс определенно зашкаливал, в висках бешено стучало, дышать стало труднее (это мне… а клиенту?). Я чувствовала, как у меня непроизвольно раздуваются ноздри, а улыбка наверняка напоминала в тот момент хищный оскал. Но уверяю, никакой злобы, даже злорадства, не было и в помине - только бесконечный восторг и упоение от процесса.
Кстати, о процессе. Я решила вернуться к еще одной зоне, запримеченной при прошлых "исследованиях": этакая линия повышенной чувствительности (назовем ЛПЧ) параллельно реберной дуге. Не отнимая рук от кожи, спустилась ниже и несколько раз чиркнула ногтями по этой линии…
- Нет, не надо там! Стоп, стоп, СТОООООП!
Жалобный вопль жертвы отрезвил меня. Я остановилась, на несколько секунд прижав ладони к его коже. Он лежал с закрытыми глазами, шумно дыша; взмокшее тело мелко дрожало. Я двумя пальцами дотронулась до его шеи, попробовала посчитать частоту пульса, но сбилась.
- Иван, если вам плохо… - я покосилась на воду.
- Нет, - покачал он головой, - мне хорошо. Правда, хорошо.
- Тогда пока отдыхайте, потом продолжим. - Я тоже решила ненадолго прилечь. А что? Кровать широкая, еще двух, таких как я, можно втиснуть.
Когда он отдохнул и пришел в себя, я вспомнила о дожидающихся своего часа инструментах. Выбрав одно перо, продемонстрировала его Урганту:
- Нравится? - Он пожал плечами. Ну, дело вкуса. А мне нравится!
Для его торса пушистое перо оказалось слишком мягким: такой чудесной реакции, как на пальцы, добиться не удалось; немного оживило ситуацию другое перышко, поменьше и поуже, прокручиваемое в пупке - и только. Зато когда щекотала первым пером шею и уши, Иван крайне мило хихикал, прижимаясь головой то к одному, то к другому плечу.
- Ай, не могу, как же щекотно! Ну хватит!
- Если не ошибаюсь, вы этого и хотели? - заметила я, на сей раз нечаянно остановившись без команды "стоп". - Чтобы было щекотно? Так, - я немножко помучилась в творческом поиске, - а сейчас, если не возражаете…
- А я еще могу возражать?
- …Мы с вами поучим анатомию человека. Тем более, что вы - замечательный экспонат для изучения.
- Я так чувствую, ты сейчас за скальпель возьмешься!
- Нет, зачем? Так углубленно вам анатомию незачем изучать. Мы просто выучим некоторые топографические линии тела. Это очень интересно. - Я облизнула губы, предвкушая забавную игру. Все-таки хорошо быть медиком! - Итак. Во-первых - передняя срединная линия…
Острый кончик пера зачертил вниз от яремной ямки. Пока он двигался по волосатой груди и даже пересекал ЛПЧ, Ургант мужественно терпел, только сжатые губы подрагивали; но когда прошелся вдоль белой линии живота и дошел до пупка - бархатистый смех прорвался наружу.
- Далее - парные: грудинная линия…
Для удобства я взяла второе такое же перо. Прочертила две линии по краям грудины и ниже, повторив предыдущий сценарий.
- Среднеключичная, или сосковая, линия…
На сосках задержалась, перевернув перья мягкими концами, естественно. Иван замотал головой, умоляя прекратить. Сжалившись, я снова перевернула перья и дочертила линии, заставив мышцы живота напрячься, когда перья прошлись по нему.
- Передняя подмышечная линия…
Смех становился все истеричнее по мере приближения к опасным точкам.
- Средняя подмышечная линия…
- Нет, пожалуйста, не надо!
- Так, самые важные линии мы выучили. Теперь можно перейти к этажам брюшной полости. - Разумеется, свою "лекцию" я сопровождала очерчиванием границ на его теле. - Верхний этаж - эпигастрий, - делится на собственно надчревье, правое и левое подреберья (Перо прошло по ЛПЧ). Средний - мезогастрий, - на левую и правую боковые и околопупочную области. И, наконец…
- Пощады!
- …Нижний…
- СТОП!
- Ладно, оставайтесь в неведении.
- Ведьма! - выдохнул Ургант. Можно подумать - он первый, кто меня так называет.
- Могу расценивать это, как комплимент?
- И будешь абсолютно права.
Дав ему отдохнуть, я отложила перья и передвинулась с его колен на щиколотки. Эксперименты с торсом были закончены, можно было заняться другими зонами. Убедившись, что объект выровнял дыхание и готов к новым приключениям, я стала щекотать его колени. Реакция мне понравилась, хотя до подмышек и животика далековато. Работала таким образом недолго, для полноты картины поводила перышком под коленками. Но меня притягивало другое…
Развернувшись, я с минуту разглядывала его ступни - длинные и узкие, не испорченные плоскостопием, первый и второй пальцы примерно одинаковой длины. Не оборачиваясь, дотянулась и подкатила столик поближе.
- Потрясающее зрелище! - вдруг сказал Ургант.
Я обернулась, встретив озорную улыбку на его лице. Похоже, пока я любовалась его пятками, он тоже любовался. Я демонстративно поддернула вверх штаны на бедрах.
- Что ж, я вижу, вы окончательно пришли в себя, - я коснулась его ступней, - так что можно приступать.
Стоило начать щекотать, как пальцы его ног поджались, а сами ноги сделали попытку вырваться. Видимо, Иван подтянулся на руках вверх, но сдвинуть с места шестьдесят кило, особенно в таком положении - задачка не из легких. В наказание за бунт серединки ступней подверглись усиленной атаке со стороны моих ногтей, однако слово "стоп" я пока не слышала: он явно решил на этот раз держаться до последнего. Да ради бога, подумала я, царапая коготками под пальчиками (предварительно насильно разогнутыми). Потом перешла на края ступней, затем вернулась к своду… но тут он не дал мне разгуляться, выдавив "Стоп!".
Во время отдыха я не оборачивалась. В свою очередь, я тоже решила, что сотру с его лица ту ухмылочку. Нет, не подумайте, я не обиделась! Тут другое, это волшебное слово - азарт!
Перо со столика взяла движением фокусника и, высоко подняв, продемонстрировала единственному зрителю. Не знаю, как уж зритель воспринял демонстрацию, но когда я стала этим перышком ласкать его пальчики, между ними и под ними - мой успех, несомненно, был велик! Ступни вертелись, как могли, их обладатель хохотал и поскуливал от щекотки, а я в приступе вдохновения перевернула перо острым концом и лихо расписалась на каждой подошве. Затем, взявшись за второе перо, очертила границы сводов - под подушечками ступней, по бокам и, наконец, линии над пятками. От прикосновения к этим последним Ургант отчаянно взвыл, а ноги бешено задергались, словно по ним пропустили ток.
Перья перекочевали на столик, их заменила щетка (зря, что ли, я ее брала?). Невзирая на протесты, жесткая щетина тщательно "вычистила" сначала каждый палец, потом под ними, подушечки, серединки, пятки. Наконец, очередь дошла до заветных точек над пятками…
- Нет, нет, нет! Стоп!!!
Я обернулась на крик, откладывая щетку в сторону.
- Я тебя умоляю, - твердо сказал Иван, справляясь с одышкой, - что угодно, вот все, что хочешь, только не это, ладно?
- Как скажете. - Я придвинулась к нему, еще раз проверила пульс. - Вы как? Хотите еще, или отвязывать?
Он на секунду задумался.
- Отвяжи. Не могу больше.
Я освободила его и посоветовала полежать, что он и сделал. Сама я зашла в ванную, намочила полотенце холодной водой.
- Разрешите-ка, я за вами поухаживаю. - Я промокнула ему взмокшее лицо, потом шею и торс.
- Спасибо. - Иван сел и залпом выпил почти полбутылки воды.
- Ну как? - спросила я, не побрезговав глотнуть из той же бутылки. - Не разочаровались?
- Нет, конечно! - улыбнулся он, одеваясь. - Все было просто супер, и ты в том числе (не пойми превратно). Если не возражаешь, я как-нибудь еще тебе позвоню, повторим.
- Не возражаю. Только не в августе, меня не будет в России.
- Хорошо. Так, теперь, - Иван взял барсетку и вытащил бумажник, - сколько я тебе должен?
- Что? - искренне удивилась я. - Мы же договаривались…
- Я помню. Помимо нашего договора - сколько?
Что за… Он уже слышал, что я не возьму деньги за сессию, - и все равно намерен платить?! Не верю я в такую порядочность, тем более - у человека его профессии! Тут до меня дошло: он тоже не верит. И деньги эти - не за сессию, а за то, чтобы она не стала достоянием Интернета и прессы. Но я же никогда бы… Что за нафиг?!
Я взглянула ему в глаза и молча покачала головой. Он понял. Убрав кошелек, протянул руку:
- Извини.
- Ничего, - я пожала ему руку.

…На улице, на расстоянии от гостиницы, в моем фотоаппарате появилось фото, за которое удавилось бы пол-общаги. Ургант черкнул автограф в блокноте и на прощание подставил заросшую щеку для поцелуя… Завтра меня снова ждет практика в терапевтическом отделении, подработка вечером, потом опять практика и опять подработка. Но после этой удивительной встречи все уже будет хоть немного иначе, хоть немного лучше…